— Извините, миледи, если тревожу, — робко начала вошедшая Анелия, сделав книксен. — Я хотела вам передать приглашение от леди Исмены. Она зовет вас к себе в покои попить чай.
Вот и еще одно решение, за которое мне придется отвечать. В голове вертелись слова Мери. «Я тебе никогда не прощу»… После сегодняшнего дня точно не простит. Какое-то странное чувство засело внутри, как будто сердце кололо тоненькой иглой. Неужели мне жаль?..
— Миледи? — осторожно напомнила о своем присутствии Анелия. — Что передать леди Исмене?
— Ничего не передавай, я сейчас же к ней сама приду, — решила я. — На сегодня ты свободна.
Анелия сделала еще один книксен и оставила меня одну. Вот еще одна загадка, размышляла я, медленно шагая по коридору в сторону покоев Исмены, Анелия была идеальной фрейлиной, услужливой и кроткой, идеально выполняющей свои обязанности. Вот только я порой ловила себя за тоской по Агате, которая часто совершала ошибки и еще чаще переживала из-за этого. Агата стала моей подругой, я хотела бы увидеть её.
Надеюсь, мое письмо Присцилле с просьбой помочь её семье подействует.
Таким образом мне удалось отвлечься от мрачных мыслей до самых дверей Исмены. Но на душе все равно стало тяжело, когда я подняла руку, чтобы постучать.
— Проходи, Кассандра, — Исмена открыла мне дверь сама. В гостиной не было служанок, только мы вдвоем.
— Благодарю за приглашение, — вежливо улыбнулась я.
Исмена махнула рукой в сторону столика, заполненного разными сладостями и чайными приборами.
— Прошу, присаживайся.
Я присела на стул и взяла изящную фарфоровую чашку: горячий чай уже был налит.
Исмена присела напротив и потянулась за бисквитом.
— Раз уж так все сложилось, думаю, нам стоит наладить отношения, — кривовато улыбнулась Исмена. От улыбки показались морщины, делавшие её еще старше. — Ты очень хороша в роли вожака.
— Благодарю, — повторила я и подула на горячий чай, остужая его.
Исмена взволнованно поднялась на ноги и подошла к окну. Солнце красиво обрамляло её фигуру.
— После смерти моего мужа все было как в тумане, — с дрожью в голосе проговорила Исмена, разглядывая горизонт. — Тебе трудно понять, насколько сильно я любила его.
Еще до того, как мы поженились… До того, как он познакомился с твоей матерью. Илона… не любила его. Если бы любила, то не бросила бы через несколько месяцев, напомнив о себе лишь спустя пять лет — и то не лично, а только отправив тебя в Агенорию.
Она глубоко вдохнула и вернулась к столику.
— Ты похожа на неё, — с горечью признала Исмена, отложив бисквит и отпив чая. — Цвет волос от Медона, однако глаза… черты лица… жесты и манера говорить… Ты вылитая мать. И потому мне было больно от того, что ты заняла место моего мужа. Как будто сама Илона вернулась и забрала у меня последнее.
— Моя мать участвовала в моей жизни меньше, чем даже вы. Мне очень жаль, что вы так и не смогли принять незаконнорожденного ребенка, — вздохнула я и сделала глоток горячего чая.
Исмена пожала плечами.
— Не каждая женщина сможет принять.
— Я не держу на вас зла, Исмена, — честно призналась я. — Вы не… кхе-кхе… кхе-кхе…
Я закашлялась. Пальцы стали неожиданно слабыми, и чашка, упав, разбилась об пол.
Горячий чай разлился по тонкому ковру. Совсем как недавно ваза в моей кабинете.
Попыталась встать, но ноги подкосились, и я рухнула на пол, продолжая кашлять.
Исмена встала надо мной, почти у самого лица так, что подол её желтого платья щекотал мою щеку. Я уже сипела.
— Если хочешь знать, я тоже не держу на тебя зла, — бесстрастно проговорила она. — Боги отняли у меня Дерека, но я не могла позволить Медону отнять трон у Мери, который был её по праву рождения. Зря ты вернулась, стоило продолжать ублажать вампиров. Кхе… кхе-кхе…
Глаза Исмены округлились, когда она начала кашлять, как только что делала я. Еще больше она удивилась, когда я перестала играть спектакль и поднялась на ноги.
— Я подменила чай, пока ты стояла у окна, — глядя в глаза, холодно проговорила я.
— Исмена, за убийство Медона и попытку убийства меня ты приговариваешься к смерти.
Исмена закашляла еще сильнее. Скорчившись, посмотрела на меня и попыталась что-то сказать, однако новый приступ заставил её скорчиться. Кровь побежала из носа и рта, стекая на пол и смешиваясь с чаем.
— Мне правда жаль, что так вышло, — с трудом произнесла я и вышла из комнаты.
Пришлось подождать некоторое время, прежде чем меня перестало колотить от волнения. И в камеру Грегори Стрейна я заходила уже полностью собранная.
— Господин Грегори Стрейн, — отстраненно начала я, — вы обвиняетесь в убийстве лорда Медона Агенора и его жены леди Исмены Агенор. Я приговариваю вас к смертной казни.