Мы поднялись на самую высокую башню, где еще вчера я познакомилась со странным дампиром по имени Исмар. Соблюдая мой приказ, караульные, как и вчера, спустились ко входу в башню. Теперь мы остались одни.
— Если бы я жил в Агенории, то эта башня стала бы моим любимым местом, — произнес Катрей, вглядываясь в даль.
— Здесь красиво, — согласилась я, вставая рядом, — но ты наверняка предпочел бы вид с башен Серрата.
— Серрат — мой дом. Там есть башня, с которой открывается вид на отвесные скалы, бьющееся о них холодное море и Край Света на горизонте.
Я вспомнила, как однажды, еще в самом начале моего появления в Серрате, Архелия отвела меня туда и показала место, где были выставлены напоказ трупы предателей. Так она пыталась запугать меня.
— Иронично, что с другой стороны той же башни видно виселицы, которые ожидают каждого предавшего тебя. Для меня ты подготовил место там? — с ядовитой усмешкой поинтересовалась я.
Катрей нахмурился и перевел взгляд на меня. Он прислонился к каменной кладке и чуть подался ближе.
— Ты никогда не оказалась бы там, — осторожно сказал он, прищуриваясь.
Я сухо рассмеялась:
— Да брось, Катрей! Никто не предавал тебя чаще, чем я: я рискнула предпочесть тебе своего Истинного, причинила вред твоей свите, дважды отвергла твое предложение выйти замуж, дерзнула сбежать из Серрата и стать правительницей вражеского для тебя города.
— Не буду скрывать, любого другого ждала бы кара сразу после первого предательства, — рассеянно кивнул он и прикоснулся к черному локону, ниспадавшему на грудь. Сердце взволнованно екнуло, и я едва удержалась от судорожного вздоха.
— Но сложно приказать казнить любимую женщину.
Опять он за старое! Я строптиво отвернула голову в сторону, смотря на горизонт, и раздраженно вздохнула:
— Хватит, не хочу этого слышать!
— Кассандра, это правда. — Катрей отпустил локон и, взяв меня холодными пальцами за подбородок, осторожно повернул лицо в свою сторону. Я упрямо смотрела на его губы, не желая встречаться взглядом. — Нам через многое пришлось пройти, прежде чем я понял, что люблю тебя. Ты ведь тоже меня любишь.
— Я никогда не говорила этого, — безжалостно напомнила я.
— Ты почти призналась. Помнишь, как нам было хорошо последнюю неделю, пока не приехала твоя мать? Мы наконец пришли к согласию, были счастливы. За всю свою жизнь я не чувствовал такого покоя, как в это время.
— А потом я узнала правду, — горько улыбнулась я и сделала шаг назад, оставив руку Катрея зависать в воздухе. — Ты ведь и сам не уверен, любишь ли меня или мечту о наследнике.
— Кассандра…
Я рассерженно взмахнула руками.
— Не говори ничего! Не желаю знать правду. Я достаточно настрадалась.
— Я люблю тебя, — настоял Катрей и сделал шаг ко мне, опять преодолевая расстояние между нами. — Если ты не хочешь, чтобы у нас был ребенок… Я готов это принять. Ты можешь принимать отвар лунареса, я не против и не буду контролировать. Только ты сможешь определять, когда забеременеть и забеременеть ли вообще, Кассандра…
Так соблазнительно: вновь вернуться к нашим отношениям, забыть обиды и самой определять, хочу ли я ребенка. Вот он, Катрей, практически у моих ног, готов пойти на уступки, признается в том, что любит меня. Но надолго ли его хватит? Если он и правда меня полюбил, то это длится всего лишь считанные месяцы, а мечту о наследникедампире он лелеет долгие века.
— Тяжело поверить в твои слова, — честно призналась я, смаргивая внезапно проступившие слезы отчаяния. Он ведь вновь мог пойти на хитрость и подменить отвар, пока я не вижу.
— Дай мне возможность исправить это, — тут же попросил Катрей, уловив мои сомнения. — Пока мы в Агенории, позволь поухаживать за тобой. Позволь напомнить, как сильно я люблю тебя.
Это слово он за последний час произнес непозволительно много. Было видно, что после моего побега из Серрата он окончательно признался себе и не желал больше скрывать эту истину. Вот только…
— Что побудило тебя договориться со мной, а не взять нахрапом, как ты сделал в том же кабинете недавно? — подозрительно поинтересовалась я. Не могла не спросить.
Катрей лукаво улыбнулся:
— Изабель сегодня перед обедом хорошенько отругала меня за такое поведение и указала на ошибки, которые я делал еще в Серрате. Ты ей рассказала все?
— Многое, — уклончиво пожала плечами я. — Мне нужно было с кем-то поговорить.