Промелькнула и исчезла: потому что даже если я откажусь, то знать о нем необходимо. Как минимум, чтобы предотвратить попытки манипулировать мною. Тот же Исмар может попытаться ради блага своего хозяина подменить отвар лунареса, даже если сам Катрей готов будет ждать.
— Спасибо, что предложил взять с собой в поездку Изабель. Если бы поехали только с Исмаром, то к концу путешествия с корабля сошел бы только один из нас, — совсем не пошутила я.
— Все совсем плохо? — уточнил он, вглядываясь в выражение мое лица.
Я съела кусочек тонко порезанного бекона и неохотно ответила:
— Мы с ним вряд ли подружимся.
Катрей лег на правый бок, положив голову на руку.
— Исмар — сложная личность. Иногда и я его совсем не понимаю, — признался он, протянув ко мне свободную руку. Я сразу же вложила пальцы в его широкую ладонь.
— Дай ему время, он очаруется тобой, как Изабель, Архелия и, боги свидетели, Эдгар.
Уж если ты подружилась с Эдгаром, то что говорить про Исмара.
— Я надеюсь на это, — честно признала я и принялась за еду.
Какое-то время мы ели молча. Потом лежали, глядя на голубое небо и пытаясь разглядеть фигуры в неспешно проплывающих мимо облаках. Катрей прочел наизусть несколько стихотворений, потом я. Каждая минута этого дня радовала нас обоих, мы старались насладиться обществом друг друга, потому что завтра на рассвете Катрей со объединенной серратской и агенорской армией отправится на юг, а на закате того же дня я на корабле отплыву на восток.
Скоро нас опять будет разделять огромное расстояние, вот только больше это не пугает — потому что мы оба уже с нетерпением ждали момента, когда встретимся вновь.
***
После отъезда Катрея оставаться одной было слишком невыносимо. Прошло всего несколько дней, как мы с ним помирились, но я тосковала так, как будто жила рядом с ним всю жизнь. Чтобы отвлечься от грызущего чувства внутри, загрузила себя работой на все утро, но это не слишком помогло. Бумаги сами выпадали из рук, строчки расплывались перед глазами, а при написании чего-либо на белом листе образовывались жирные кляксы от чернил.
К счастью, в полдень пришла Джиал. Она велела служанке принести нам чай и сладостей. Мы с ней очень долго болтали, я осторожно спрашивала её об Эдриане. Она выглядела счастливой, но я все равно боялась, что совершила ошибку. И все-таки она смогла убедить меня, что ни о чем не жалеет. Джиал даже осмелилась спросить меня о моих отношениях.
— Я так поняла, вы с князем… ну, помирились, — смущаясь, начала она.
Я вздохнула, откусив нежный бисквит, и признала:
— Это так.
Джиал чуть прикусила нижнюю губу, сомневаясь, а потом решилась спросить:
— Почему ты так спокойна? Не сейчас, а рядом с ним. Он же… он же такой пугающий. Древний, опасный, могущественный вампир. Князь начинал войны по собственному желанию или из-за скуки, он пережил много великих империй и, может быть, даже видел появление Края Света. А ты так ведешь себя с ним… Как будто он простой смертный.
Даже с лордом Дартмурским ты была почтительнее, чем с князем.
Последнее слово она, округлив глаза, прошептала с благоговением и страхом, точно Катрей мог её услышать.
Я усмехнулась, но задумалась над её словами. Когда-то в начале нашего знакомства я боялась его. Замирала испуганным кроликом при его прикосновениях. Приходила в ужас, представляя себя его любовницей. В общем, вполне естественная реакция на легендарного вампира. Когда я перестала его бояться? Раньше, чем начала влюбляться?
Или позже?
Удивительно, но только сейчас я осознала, что отношусь к Катрею очень спокойно. Мы могли ссориться, злиться друг на друга, обижаться. Или наоборот — наслаждаться друг другом, целовать и ласкать, шутить и заботится. И обоих случаях крайне редко я вспоминала о том, кто он есть на самом деле.
— Катрей для меня в первую очередь мужчина, и только потом — вампир, князь и все прочее, — пояснила я. — Навряд ли он покажет кому-либо еще ту сторону, которую знаю я… Но она есть, просто скрыта под маской жестокого правителя Серрата.
— И ты… его любишь? — неуверенно и немного удивленно уточнила Джиал, отставляя фарфоровую чашку.
Вместо ответа я улыбнулась и сделала глоток чая. Одно дело, понять и научиться жить с этим, другое — произнести вслух.
— Тогда почему не выйдешь замуж?
Я поперхнулась и закашлялась. На глазах выступили слезы, которые я торопливо смахнула. Джиал недоуменно смотрела на меня, и взгляд был кристально-чистым. Если бы вопрос задал кто-либо иной, я бы могла подумать, что это Катрей подослал его. Но это же Джиал, наверняка ей просто интересно.