В Светлой академии Архелия бывала и знала, что там предпочитают безопасные для жизни охранные заклинания, а также нанимают людей для охраны территории. А вот Темная, видимо, не так сильно беспокоилась о сохранности жизни возможных грабителей. Архелия не могла не оценить этого.
Практически вся архитектура Вандеи была выдержана в светлых тонах, и от того здание главного корпуса Темной академии, сделанное из редкого черного камня, резко выделялось на фоне остальных. Архелия прошла следом за Эдгаром в распахнутые двойные двери высотой с двух человек и оказалась в огромном холле, заполненном спешащими куда-то людьми. Здесь были преимущественно молодые девушки и парни, но иногда Хель замечала и взрослых — наверное, преподавали.
Архелии здесь нравилось. Вся эта суета, учеба, нервная зубрежка… Жаль, что она родилась на тысячу лет раньше, и теперь не могла стать студенткой.
Она почти потеряла Эдгара в толпе, но вовремя заметила его, поднимающегося по главной лестнице наверх, и догнала. Они молча шли по длинному коридору до небольшой приемной, предваряющей кабинет ректора. В этой приемной, окруженная кадками с растениями, сидела молодая женщина. При виде посетителей она отложила в сторону бумаги и поднялась.
— Добрый день, чем могу помочь? — вежливо спросила она, убирая выбившуюся светлую прядку за ухо.
— Назначено, — грубо буркнул Эдгар, направляясь к двери, ведущей к ректору.
Архелия перехватила растерянный взгляд секретарши и виновато улыбнулась.
— Простите моего спутника, мы долго сюда добирались. Госпожа Маринер нас ждет, — пояснила она. Почему-то здесь ей хотелось не просто быть вежливой, а вести себя с большим достоинством.
Секретарша часто заморгала и кивнула, успокаиваясь. Она вновь присела на свое место и потянулась к бумагам.
Хель вздохнула и шагнула за Эдгаром в кабинет Рейвен Маринер.
Просторный кабинет по оттенкам ничем не отличался от остальных помещений академии — преобладали темные тона. Стены были сверху обиты бордовыми обоями, с нижней — панели из дерева. Пол из черного мрамора, массивный стол, заваленный бумагами и документами — из дуба, высокие шкафы с набитыми различными книгами полками, видимо, тоже.
Все это Архелия изучила поверхностно, потому что больше всего её интересовала хозяйка кабинета.
Рейвен Маринер, хрупкая темноволосая женщина, не соизволила даже подняться, чтобы поприветствовать гостей. Все, что она сделала — отложила письмо, которое писала, в сторону, и подняла на них глаза.
— Пожалуйста, присаживайтесь, — спокойно сказала она, махнув рукой на два стула с невысокими спинками прямо перед своим столом. Наверное, здесь обычно сидели нерадивые студенты, когда ректор их отчитывала. Хель и сама сейчас себя почувствовала глупой студенткой, но тут же пристыдилась: в конце концов, ей тысяча лет, она изучила магию гораздо глубже, чем эта госпожа Маринер, так что Хель не должна себя чувствовать ниже неё. — Я давно вас ждала.
— Не будем тянуть время, — отрывисто проговорил Эдгар, усаживаясь на стул и упираясь ладонями в широко расставленные колени. — Что ты раскопала о ритуале?
Рейвен тонко улыбнулась, смотря на Эдгара непроницаемыми зелеными глазами. Такого сочного оттенка Архелия уже давно не видела.
— Пришлось приложить много усилий, — неторопливо начала она, откинувшись на спинку кресла и положив руки на подлокотники. — Причем усилий бессмысленных, неактуальных: даже теоретические исследователи не берутся за изучение особенностей каяра, потому что он был запрещен около восьмисот лет назад, и он нем мало где писали. Все преподаватели отказывались от изучения каяра, так что мне пришлось лично заниматься вашей проблемой, зачастую пренебрегая своими должностными обязанностями…
— Хватит тянуть, Рейвен! — рыкнул Эдгар и зло прищурился. — Я заплачу втрое больше обещанного, раз исследование принесло тебе столько трудностей.
Глаза Рейвен лишь на мгновение победно блеснули, потом она вновь надела маску беспристрастности.
— Вы должны остаться наедине, раскрыть друг другу сердца с помощью определенного зелья, которое я почти завершила, а потом произнести фразу, обратную по смыслу той, что вы сказали при сочетании каяром: «Я не принимаю Эдгара Марибо как своего каяра» и «Я не принимаю Архелию Асуньон как свою каярину».