– Если ты хочешь взять с собой свою собаку, то можешь взять ее с собой, cuore mio[3].
ГЛАВА 4
ИГРА В ИЗБРАННОГО
Стерли Адамс
Я никогда раньше не была в пентхаусе.
Да, я выросла в богатой семье, но мы жили в огромном доме. Когда я была подростком, то несколько лет отчаянно мечтала о переезде в пентхаус, потому что думала, что это круто.
Я была права.
У Мило была дополнительная карточка, которая понадобилась ему, чтобы открыть лифт и впустить нас внутрь, затем код безопасности, который он ввёл сразу после нажатия кнопки входа, и он должен был подтвердить карточку и код отпечатком пальца. Я не знала зачем ему понадобилась такая защита, но это имело смысл. Я могла только представить, скольким людям он не нравился.
Мои глаза были благословлены в тот момент, когда двери лифта открылись и я смогла увидеть интерьер его пентхауса. Белый мраморный пол, чёрные и золотистые акценты по всему входу и, вероятно, по всему пентхаусу. С потолков свисали массивные люстры с бриллиантами, которые не зажигались; вместо этого он использовал бухтовое освещение[4]. Это выглядело на удивление элегантно.
Соуп начала поскуливать, так как стала беспокойной, сгорая от любопытства и желая осмотреть каждый дюйм этого места. Я не хотела её уронить. Она была самой милой собакой на свете, но неуклюжей. Да, собаки могут быть неуклюжими, а у Соуп был талант – натыкаться на мебель и разбивать вазы.
Я бы не смогла позволить себе разбитую вазу в этом помещении.
Честно говоря, она была в коляске для собак, так что не её вина, что она не могла передвигаться, как другие собаки.
— Я мечтаю стать такой же богатой, – пробормотала я себе под нос, не думая, что Мило услышит.
Однако он услышал.
— Хотел бы я сказать тебе, что ты ничего не упускаешь, но это было бы ложью.
Тот, кто сказал, что счастье не купишь за деньги, ошибся, потому что, если бы у меня была хотя бы малая часть тех денег, которые есть у Мило, должно быть, я бы потратила их на ремонт этого пентхауса и я была бы самой счастливой женщиной на свете.
Возможно, счастье за деньги и не купишь, но на них можно купить всё, что мне нужно, что сделало бы меня счастливой. И, честно говоря, если бы мне пришлось выбирать между «грустить, будучи в нищете, в квартире и дерьмовыми соседями» и «грустить, будучи богатой, в пентхаусе», то я бы выбрала второе.
— Флора когда-нибудь была здесь? – спросила я и последовала за Мило внутрь. — Если она и была, я не знаю, как ей удалось снова уйти, потому что, Мило, я подумываю о том, чтобы переехать к тебе. Я умею лаять, знаешь? Я могла бы быть твоей собакой.
Он усмехнулся.
— Я предпочитаю жить без домашних животных, – сказал он. — Быть владельцем домашнего животного – это огромная ответственность, а я не в состоянии обеспечить питомцу необходимый уход. Так что, как бы меня не трогало ваше предложение, мисс Адамс, я вынужден отказаться.
— Ты не можешь позаботиться о домашнем животном? – я последовала за Мило в открытую гостиную, всё ещё с удивлением оглядываясь по сторонам, хотя и понимала, что должна быть немного скромнее. — Это же проще простого. Ты кормишь, поишь, играешь, следишь за тем, чтобы они были здоровы и счастливы. И, если это собака, тебе придётся выгуливать её пару раз в день. И, конечно, любить. Им довольно легко угодить.
Мило кивнул.
— У меня нет времени ни на что из этого.
— Даже на любовь?
— Особенно на любовь, – ответил он. — Ты же не хочешь её подвести?
Я посмотрела на свою собаку, затем снова на Мило, качая головой.
— Она писается от волнения, я знаю, она только что с улицы, но я всё равно переживаю, что она испортит твои идеальные полы.
Он снова усмехнулся. По словам Флоры, Мило не знал, что такое смех и улыбки, поэтому для меня это было немного странно. Хотя, это здорово, потому что я любила смех.
— Ну, если это случится, это можно исправить, – Мило осторожно взял у меня Соуп, затем поставил её на пол, и она тут же убежала осматриваться. — Отвечу на твой вопрос, нет, Флора никогда здесь не была.
Я спрашивала об этом? Я уже и забыла.
— Так, значит, я на шаг впереди своей сестры в… – мой взгляд упал на кофейный столик, и брови сошлись на переносице, когда я увидела чёрную вазу для фруктов, наполненную розовыми леденцами. — БОЖЕ МОЙ! – я указала на миску одной рукой, а другой потянула Мило за рукав. — РОЗОВЫЙ!
Он посмотрел в сторону своего стола.
— Розовый, – повторил он.
— Не знаю, Мило, по-моему, ты фанат этого цвета.
Я имею в виду, что из всех великолепных вкусов и расцветок леденцов у него есть целая миска, наполненная розовыми леденцами. Если бы мне пришлось угадывать, все они, вероятно, были со вкусом жевательной резинки, которая является худшей из всех. На самом деле, яблочный вкус я ненавидела больше, но вкус жевательной резинки на втором месте.
— Если, конечно, у тебя нет странной любви к продуктам со вкусом жевательной резинки.
— Вообще-то, это розовый лимонад, – поправил он.
Я резко повернула голову и тут же встретилась с ним взглядом.
— Не верю.
— Ты можешь проверить этикетку или попробовать их, но я говорю серьёзно.
— Где ты их купил? Их так трудно найти! На днях я нашла упаковку из десяти леденцов, но они просили за них сто долларов, – я практически бросилась к ним, чтобы схватить один из леденцов. — Это мой любимый вкус.
— Правда?
Мило начал уходить, и я последовала за ним, потому что, честно говоря, я понятия не имела, что ещё делать. Я не знала, как здесь себя вести, и не знала, насколько комфортно мне здесь будет. Или насколько комфортно я хотела бы себя чувствовать, поскольку это был не мой дом.
— Так и есть, – подтвердила я, когда мы вошли в его кухню. Там было огромное окно от пола до потолка, и у меня перехватило дыхание, когда я увидела открывающийся вид.