- С Гардом у тебя тоже были бы дети.
- Алана не было бы...
Согласно кивнув, Дороти отрезала еще два кусочка кекса.
- Значит, Гард Брустер служит в военной полиции и снова живет в Стампе. А откуда ты это узнала?
Мэйбл припомнила ту субботнюю ночь, и аппетит как рукой сняло. Телефонный звонок раздался в половине первого, когда она уже крепко спала. С трудом нащупала в темноте телефонную трубку. А когда до нее дошел смысл слов дежурного полицейского, похолодела от ужаса. Этого не может быть... Нет-нет, только не ее сын!
- Что ты молчишь, сестрица? - вывела ее из задумчивости Дороти.
Не глядя в ее сторону, Мэйбл рассказала все - как позвонили из полиции, как она встретила в участке Гарда, как следователь допрашивала сына, как его наказали общественно полезным трудом. Выговорившись, долго сидела молча.
- Если отец узнает, он разнесет всех в пух и прах, - задумчиво проговорила Дороти. - И мистер Роллинс тоже. Ну, милая, не хотела бы я быть на твоем месте! Почему ты им сразу не сказала? Почему не попросила о помощи?
- Чем это они могли помочь?
- Перестань притворяться! Тебе отлично известно, что папа знаком в городе со всеми нужными людьми, а кого не знает он, знает мистер Роллинс. Они бы играючи вытащили внука из этой истории.
- Но я вовсе не хочу, чтобы его вытаскивали! Иначе он решит, что ему все может сойти с рук!
- Это верно, - Дороти отрезала еще по куску кекса. - Но тебе все равно придется им все рассказать. Никуда не денешься! Нужно же будет как-то объяснить, почему Алан не может играть в гольф по субботам и обедать с бабушкой и дедушкой по воскресеньям.
- Знаю, - уныло проговорила Мэйбл. - Самое ужасное то, что его поймал не кто иной, как Гард. Ты ведь знаешь, что папа его не забыл. Да что папа! Даже адвокат Моррисон помнит его фамилию!
И неизвестно, отчего папа разозлится сильнее - оттого что Алана забрали в полицию или оттого что это сделал Гард.
Брустер сидел на скамейке перед полицейским участком. Во двор одна за другой въезжали машины - родители спешили забрать своих чад домой. Была суббота, пять часов дня. Три недели из четырех, которые он решил дать Алану в качестве исправительного срока, истекли. Сегодняшний день прошел не лучше, чем всегда, даже, пожалуй, хуже. Парнишка пребывал в дурном расположении духа и встречал в штыки каждое задание, которое давал ему наставник Фрэнсиса и Мэтью вообще довел до белого каления. А сей раз ребята ему вряд ли простят, подумал Гард. Это ж надо додуматься заявил, что он за них всю работу делает.
Сейчас этот паршивец сидел за столиком и от нечего делать отдирал отклеившуюся подошву кеда, дожидаясь, когда за ним приедет мать. Гард тоже ее ждал, и вот почему. В следующую субботу Алан, если не исправится, перейдет к другому воспитателю. А пока ему дается последний шанс. И любую помощь го стороны матери можно будет только приветствовать.
Вот и дожидайся ее, чтобы сказать об этом, хотя давно можно было уйти домой.
Впрочем, так ли уж он хочет помочь этому негодному мальчишке. А может, просто ищет повод, чтобы пообщаться с его мамулей?
Не исключено, хотя признаваться в этом - нож острый. Две недели назад он заявил своей сестре, что не желает больше видеть Мэйбл. С тех пор и в самом деле не видел. В прошлую субботу она привезла Алана, но даже не вышла из машины. Сегодня - та же картина.
Но на сей раз они наконец увидятся и поговорят. Он заглянет в ее бездонные как небо глаза, услышит милый южный говорок ч...
О, черт! Какой же он осел! На адские муки обрекает себя ради какого-то мальчишки, который к тому же его терпеть не может! А что ждет его, Гарда? Вернется домой и тут же окунется в омут воспоминаний! Они станут преследовать его день и ночь. Нет, нужно бежать отсюда! И чем скорее, тем лучше.
Поздно... На стоянку вырулил шикарный автомобиль. Мальчишка встал из-за стола и направился к выходу.
- Эй, Алан! - окликнул его воспитатель. - Скажи своей маме, что я хочу поговорить с ней.
- Сами скажите! - пробормотал он сквозь зубы, но просьбу все же выполнил.
Не прошло и секунды, как Мэйбл выключила двигатель и вышла из машины. Выражения глаз не видно - их скрывают солнечные очки. Впрочем, догадаться нетрудно - взвинчена до предела: плотно сжатые губы, вздернутый подбородок...
Гард подождал, пока она подойдет поближе, - не хотел, чтобы Алан услышал их разговор.
- Добрый день, миссис Роллинс!
Не по имени же к ней обращаться, когда кругом столько народа.
- Значит, миссис Роллинс? - тихо проговорила женщина, снимая очки. Если думаешь, что и я буду называть тебя лейтенант Брустер, спешу разочаровать!
- Неудивительно. Уж чего-чего, а разочарований, связанных с тобой, мне всегда хватало.
Вздрогнув, женщина застыла на месте. Ну зачем он с ней так, запоздало укорил себя Гард. К чему ворошить прошлое? Как говорится, кто старое помянет, тому глаз вон.
И наставник перешел прямо к делу.
- Я хотел бы поговорить с тобой об Алане. Мы с ним никак не сработаемся.
- Вот как? Он говорит, что ты к нему придираешься, - бесстрастным тоном произнесла мать.
Гард едва не вспылил, но, заставив себя сдержаться, бросил:
- Извини, что задержал. Я попрошу начальство перевести Алана в другую группу.
Он круто развернулся, чтобы уйти, но не успел - маленькая теплая ладонь легла на его плечо. Словно огнем опалило - ни шелохнуться, ни двинуться...
- Я же не сказала, что поверила ему, Гард, - заметила Мэйбл, снимая руку.
Он медленно обернулся и взглянул на нее. Милое лицо, невинные глазки... Такие уж невинные? Когда-то он уже жестоко обманулся, решив, что Мэйбл наивная, чистая девочка. А она поиграла с ним и бросила. Вышвырнула, как выкидывают надоевшую игрушку. И сейчас вполне способна проделать такой же фокус. Если ему хватит ума ей позволить.
- У него в школе все в порядке? - хмуро спросил он.
Мэйбл кивнула.
- Да. Успевает по всем предметам. По поведению удовлетворительные отметки. И с ребятами дружит.
- А дома как себя ведет?
- После того, что с ним случилось, он часто бывает раздраженным. Что правда, то правда. Вот, пожалуй, и все. - Сунула руки в карманы и прислонилась к низкой стене. - Сын терпеть не может ездить сюда. Обычно по субботам он играл с дедушкой в гольф, а воскресенье проводил с моими родителями. Теперь все изменилось...
Мимо прошел адвокат из военной прокуратуры. Он тоже, как и Гард, работал с трудными подростками. Лейтенант подождал, пока тот пройдет, и тихо спросил:
- Что ты ему рассказала обо мне?
Женщина вспыхнула. А с румянцем на щеках она еще красивее, подумал Гард. Какая-то трогательная и беззащитная.
- Только то, что мы с тобой давно знакомы, - дрогнувшим голосом проговорила она. - Что когда-то были друзьями.
- Друзьями? - ехидно переспросил он. Вот уж что их никогда не связывало, так это дружба. Все было - непреодолимая тяга друг к другу, безудержная страсть. И любовь... Его безответная любовь...
Но Мэйбл не обратила внимания на его сарказм. Подумала и тихонько сказала:
- Может быть, в этом все дело...
Она хотела что-то добавить, но не успела - подошла какая-то женщина и бесцеремонно взяла Гарда под руку. Мэйбл вспомнила, что видела ее в полицейском участке, когда арестовали сына. Тогда незнакомка показалась ей ослепительно красивой.
- Не помешаю? - улыбнулась она.
Вблизи эта особа оказалась еще очаровательнее, чем при первой встрече, но Мэйбл красотка сразу не понравилась.
- Это мать Алана, - представил ее Гард.
Значит, мать Алана, печально улыбнулась она. Когда-то он называл ее милая, любимая, а когда занимались любовью - малыш. Теперь даже имени ее произнести не хочет...
- Меня зовут Барбара Энджерс. Работаю в отделе общественных связей.
- Мэйбл Роллинс.