Другое полезное свойство метафоры в том, что с её помощью можно не только осознавать мир ярче и нагляднее, но и менять своё отношение к нему.
У лингвиста Джорджа Лакоффа есть такой пример. Возьмём метафору «спор — это война». Действительно, именно так мы представляем себе любой спор и думаем о нём в «терминах» боевых действий, говоря: «разбил твои аргументы», «разрушил твои доводы», «разгромил твою позицию», «победил в споре».
Но давайте представим себе мир (пусть сказочный), где этой метафоры не существует. А есть другая: «спор — это танец». Представляете, как всё меняется?! Потому, что танец — это не соперничество, не противоборство, а… единство, творческое взаимодействие. Вспомните для наглядности мужчину и женщину, кружащихся в вальсе. Казалось бы, мы всего лишь изменили точку зрения, а целый мир действительно сделался другим. И наше отношение к этому миру поменялось…
ПРУША
Пруша сидел и думал. Ни о чём. Просто так. Вдруг появился любопытный Лисёнок и спросил:
— Ты кто?
— Пруша, — признался Пруша. — Будем знакомы?
— Не-е-ет, — повертел головой Лисёнок, и добавил очень серьёзным тоном: — Ещё рано. Сначала я должен узнать тебя получше. Любишь драться?
Пруша пожал плечами:
— Нет.
Лисёнок открыл сумку, что висела на его плече, вынул блокнот, карандаш и записал: «Пруша. Не любит драться».
— А что ты пишешь? — наклонился к нему Пруша.
— Тебя изучаю. Мне уже известно кое-что важное, но этого мало.
Он внимательно оглядел Прушу со всех сторон и заявил:
— Пушистый.
И записал: «Пушистый Пруша».
Подумал немного и добавил: «Большой пушистый Пруша».
— Ты по ночам спишь?
— Нет.
Лисёнок отметил: «Не спит». Потрогал Прушин бок и записал: «Мягкий».
— А теперь мы можем познакомиться? — спросил Пруша.
— Нет-нет, я должен ещё многое узнать. Откуда ты, куда собираешься, сколько тебе лет, во что умеешь играть…
— Ого! А это долго?
— Не скоро, — вздохнул лисёнок. — Ведь надо будет сделать записи, всё разложить по полочкам, обдумать, прийти к выводу.
— Куда прийти?
— К выводу. Подвести итог.
— Не просто, наверно…
— Да-а. Не просто.
— Ну, раз впереди столько забот, — Пруша достал из кармана пряник, — может нам подкрепиться для начала? Хочешь?
Лисёнок любил пряники. Очень-очень. И воскликнул:
— Ещё бы!
Тогда Пруша разломил пряник и отдал половину. Лисёнок молча съел угощение и приветливо улыбнулся:
— Знаешь, не хочу тебя изучать. Если кто-то делится со мной пряником, и так понятно, что это — друг. Я Лисёнок. Будем знакомы?
— Будем! — согласился Пруша.
Они крепко пожали друг другу лапы.
ЭХО
Пришла ночь, а Пруше не спалось. И он сказал в темноту:
— У-ХУ!
А в это самое время на опушке леса не спал Мышонок, которому тоже захотелось что-нибудь сказать в темноту. И он пропищал:
— Пи-и!
Пруша услыхал тихий голос и принял его за эхо. «Пусть станет погромче», — решил он и крикнул:
— У-ХУ-У!
Мышонок подумал, что на его писк отозвался кто-то огромный-преогромный, страшный-престрашный. Испугался и спрятался в траву.
Поэтому Пруша так и не дождался своего эха.
А Эху было всё равно — оно лежало на боку, укрывшись речным туманом, и разглядывало девятый сон…
КАПЛЯ НА НОСУ
Пруша сидел на дереве. Вдруг на нос ему упала дождевая Капля и весело крикнула:
— Привет!
— Ты кто? — удивился Пруша.
— Капля!
— Откуда?
— Лечу с неба! Хочешь полететь со мной?
— Не знаю…
— Фу, какой ты нерешительный. Прощай! — прозвенела Капля и сорвалась вниз.
Тут Пруша подумал, а ведь и правда; они могли бы летать вместе, подружиться, ходить друг к другу в гости на день рождения, дарить подарки, есть торт и плюшки с малиновым вареньем, запивать ароматным чаем… А ещё болтать о том, о сём.
Но было уже поздно. Капля улетела.
ЩЕКОТЛИВАЯ КРУЖКА
Лисёнку захотелось поболеть. Тогда к нему в гости пришёл Пруша.
— Привет, — сказал он. — Как дела?
— Болею.
— Хорошо, — улыбнулся Пруша, — будем играть в доктора. У тебя есть щекотливая кружка?
— А что это?
— Сейчас узнаешь.
Пруша полез в шкаф и достал кружку. Он приставил её к груди Лисёнка, приложил ухо и сказал:
— Дыши.
Кружка была очень холодная. Лисёнку стало щекотно, и он засмеялся.
Тогда Пруша скомандовал:
— Дыши и смейся.
Лисёнок дышал и смеялся.
Пруша приложил другое ухо и попросил:
— А теперь смейся и не дыши.
— Я так не умею!
— Тогда просто смейся.
Лисёнок смеялся.
— Не смейся.
Кружка была такая холодная, такая щекотливая, что больной едва-едва вытерпел одно мгновение.
— Всё ясно, — воскликнул Пруша. — У тебя смеховоспаление. Поэтому мы немедленно возьмёмся за смехолечение.
— Это как?
— Для начала закрой глаза.
Лисёнок крепко зажмурился. А Пруша взял пёрышко и сунул ему в нос.
— Апч-хи! — чихнул Лисёнок.
И засмеялся.
— Смехочихание — лучшее лекарство во всём смехолечении, — заметил Пруша.
И опять сунул пёрышко Лисёнку в нос.
— А-апч-хи! — ещё громче чихнул тот.
— Прекрасно! — обрадовался Пруша. — Как себя чувствуешь?
— Намного веселее.
— Поздравляю, ты полностью здоров.
У Лисёнка щипало в носу и в глазах от смеха, но ему было очень весело, а болеть расхотелось.
Друзья взяли мяч и пошли играть в футбол, потому что в доктора играть было уже незачем.
А щекотливая кружка осталась в шкафу. На всякий случай.
НАСТОЯЩИЕ ПОЭТЫ
Пруша сочинил стихи. Первый раз в жизни. И они ему очень понравились. Вот такие:
Шли по лесу Эни-бени,
А за ними злые раки
Незаметно, будто тени,
Тихо крались в полумраке.
Правда же здорово? Он забрался на дерево и прочитал стихи вслух. Громко-громко. А потом испугался — вдруг услышат! Сразу прибегут, станут шуметь, просить, чтобы прочитал ещё раз, потом ещё, начнут аплодировать, хвалить и восхищаться. Сколько шума будет! Ещё чего доброго поэтом назовут. Пруша не любил такое. Он быстро спустился и решил, что лучше спрятаться. Подальше от всех. И залез в шкаф.
Вдруг дверь приоткрылась — заглянул Лисёнок. И увидел Прушу.
— Ты что здесь делаешь?
— Прячусь.
— От кого?
— От всех.
— Можно с тобой?
Пруша подумал, что лисёнок — не все. Он друг. И сказал:
— Можно. А тебе зачем?
— Тоже хочу от всех спрятаться.
— Ух, ты! — удивился Пруша. — А почему?
— Стихи придумал, — вздохнул лисёнок.
— И я, — вздохнул Пруша. — Расскажешь?