А. Ф. Лосев
Вл. Соловьев
РЕДАКЦИИ ФИЛОСОФСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Лосев Алексей Федорович (род. в 1893 г.) — профессор, доктор филологических наук, автор многочисленных научных трудов по классической филологии и по истории философии, среди которых — «Античный космос и современная наука» (М., 1927), «Диалектика художественной формы» (М., 1927), многотомная «История античной эстетики», «Эстетика Возрождения» (М., 1979) и др.
Рецензенты:
докт. филос. наук П. П. Гайденко
докт. филос. наук А. В. Гулыга
От автора
л. Соловьев — это идеалист с начала и до конца; Вл. Соловьев — это фидеист, и тоже с начала и до конца; Вл. Соловьев всегда мыслил вне марксизма, а если когда и заходила о нем речь, то понимал он его абстрактно-экономически. Если мы не договоримся об этой философской основе Вл. Соловьева, то читатель должен начать с того, чтобы закрыть эту книгу и не тратить времени на ее усвоение.
Вместе с тем, однако, все, что совершается в истории, получает для нас полный смысл только в том единственном случае, когда мы доходим до возможности понимать историческую жизнь как жизнь социальную, и в частности как общественно-политическую. И этот общественно-политический коэффициент часто в самом корне нарушает ту картину, которую мы с большой легкостью формулируем теоретически.
Вл. Соловьев — идеалист. Но Л. Толстой и Ф. Достоевский — тоже идеалисты. Однако первый сыграл огромную роль в борьбе с самодержавием, а второй разоблачил ничтожество буржуазно-капиталистической культуры и неистово пророчествовал о гибели мелкобуржуазного оптимизма и о грядущей его катастрофе.
В теоретическом плане Вл. Соловьев, как сказано, идеалист, но в общественно-политическом плане будет антиисторической ошибкой, если мы забудем учение Вл. Соловьева о материи. Да, дух, конечно, у него выше материи. Но материя трактуется как такое осуществление духа, которое необходимо для самого же духа, чтобы он полноценно существовал. Материя — это храм духа; и она такая же светлая и прекрасная, как и сам дух. Материя — это мать, это единственная порождающая сила, это наша родина, это наше спасение. Материя обязательно прекрасна, и красота — это есть материальная сила, Вл. Соловьев любил повторять слова Ф. Достоевского о том, что красота спасет мир.
Вл. Соловьев — фидеист. Но кто дал такую убийственную критику византийско-московского православия, какую дал Вл. Соловьев? Эта критика была настолько уничтожающая, что ни о каком печатании соответствующих трудов Вл. Соловьева в России не могло быть и речи. Эти труды писались и печатались за границей, по-французски; и об их переводе на русский язык и о необходимости перевода их на русский язык заговорили только после 1905 г.
Вл. Соловьев мыслил вне марксизма. И с общественно-исторической позиции это закономерно, поскольку марксизм в России стал распространяться в 90-х годах, когда деятельность Вл. Соловьева подходила к концу. Но разве мало того, что в 1881 г. после убийства Александра II Вл. Соловьев выступил с лекцией, требуя помилования народовольцев и считал, что это есть долг русского правительства? Разве мало того, что знаменитую диссертацию Н. Г Чернышевского Вл. Соловьев назвал «первым шагом к положительной эстетике» и напечатал на эту тему громкую статью? Разве мало того, что не только сам Вл. Соловьев, но и весь его родительский дом с неизменным уважением относился к деятельности Чернышевского? И когда в разгар гонений против революционных демократов Вл. Соловьева попросили дать свои воспоминания о Чернышевском, разве он не дал эти воспоминания в благородно-лирическом стиле и разве кто-нибудь писал в те дни так о Чернышевском, как это сделал Вл. Соловьев?
Есть три вопроса, о которых необходимо упомянуть в этом кратком предисловии.
Первый вопрос заключается в том, что при трезвом общественно-политическом подходе к Вл. Соловьеву никак нельзя пройти мимо его диалектики. Для нас эта диалектика, конечно, идеалистическая. Но с диалектическим идеализмом — осторожно, потому что ведь и Гегель — это тоже идеалистическая диалектика, которую, однако, марксизм ставит с головы на ноги. Думается, что замечательная соловьевская диалектика всеединства, как и гегелевская, тоже заслуживает постановки с головы на ноги.
Ведь и в самом деле, если действительность — это все, что есть, она есть нечто целое, а целое всегда больше своих частей. Целое — это есть новое качество, которое не существует без своих частей, но зато и части без него не существуют. Конечно, такое целое, которое выше отдельных частей действительности, нельзя характеризовать какими-нибудь предикатами, потому что всякий отдельный предикат уже будет нарушать природу целого. В смысле отдельных предикатов это мировое целое выше всех отдельных моментов мировой истории, и потому Вл. Соловьев называет это целое термином «ничто», но в то же время прибавляет, что это «ничто» является положительным.