Я вернулся в «Мышь» и пообедал. Весьма недурственно, хотя лично я бы не клал столько гикори. За едой я неспешно размышлял о том, что выяснил ночью, и прикидывал, чему же из всего этого стоит верить.
Чувствовал я себя неплохо. Ярость не улеглась, но я знал, что раньше или позже – и скорее раньше, – я смогу выследить того, кто стал ее причиной. Картина пока не сложилась, однако уже собралось достаточно кусочков, и вскоре я увижу, как они сочетаются друг с другом.
Я заказал стакан вина – красное, резкое и кисловатое, на вкус оно оказалось лучше, чем можно было предполагать, – и потихоньку потягивал его, продолжая размышлять.
Через час, так ничего и не решив, я встал и снова прогулялся в «Колпак», где меня приветстствовал хмурый взгляд Инче:
– Вам послание.
Определенно, для него все это казалось весьма подозрительным. Утром я спрашиваю, не было ли для меня посланий, а уже днем прибывает вот это вот. Я определенно что-то задумал.
Вернувшись в «Мышь», я уселся на неуклющий коричневый табурет, взломал печать и развернул плотный розовый пергамент. В отличие от прошлого, это письмо было изложено просто и прямо, без лишних слов. Мне предлагалось нанести визит его сиятельству завтра днем.
«Кажется, Лойош, у нас получилось.»
«Или это ловушка.»
«Возможно. Но сейчас меня устроит и ловушка, тогда я смогу что-то сломать. Нет ничего хуже, чем когда хочется двинуть, а некого.»
Лойош начал перечислять, что может быть хуже, но я велел ему заткнуться. Определенно, нет ничего хуже умника, делающего вид, что не понимает метафор.
Имелся, впрочем, более важный вопрос: как защитить себя на случай, если это БУДЕТ ловушкой? Стоит ли сделать какие-нибудь приготовления?
«Будь при оружии, босс.»
«Хорошая мысль.»
Вскоре в зале почти никого не осталось. Хозяйка (звали ее Мари) подошла, налила мне в стакан еще вина и спросила, все ли у меня в порядке.
– Да, вполне, – ответил я, – просто строю планы относительно дела, которое предстоит мне завтра.
– Планы?
Я кивнул.
– Пока что я подобрал лошадь, на которой туда поеду.
– Что ж, да будет ваш выбор удачным, – сказала она.
– О да. – Я подвинул к ней монету. – Выпейте со мной за это.
Она широко улыбнулась и кивнула, а потом подошла к стойке и, плеснув чего-то золотистого в стаканчик, отсалютовала мне и выпила. Я осушил свой стакан, а Мари проговорила:
– Что ж, занимайтесь планами, я постараюсь вас не беспокоить.
– Буду благодарен, – отозвался я.
Обычно за подобными словами как раз и следует сплошное беспокойство, но добрая хозяйка сдержала слово и молчала, а я сидел и, как говорят орки, «лавировал против ветра». Занятно, многие ли из горожан умеет держать слово? Да и всегда ли это делает она сама? Сомневаюсь (строго для справки: нет, не всегда). К чему все это? Да просто так уж у меня мозги работают.
В конце концов я вздохнул и поднял пустой стакан. Лучшего способа мне не выдумать.
Когда хозяйка принесла вино, я спросил:
– Вам знаком такой светловолосый, весь в веснушках, чужеземец по имени Дани?
– Да, заходил несколько раз, – кивнула она.
– Вы ему доверяете?
Она нахмурилась. По-моему, Мари была из тех, кто доверяет всем и каждому, и не понимает, почему другие не таковы.
– О чем это вы?
Я улыбнулся.
– Он предложил мне одну сделку, и мне хотелось бы знать, достоин ли он доверия в деловом отношении.
Вопрос, кажется, ей не понравился, как будто она и думать не хотела, что ответом может быть «нет».
– Боюсь, я не так хорошо с ним знакома.
– А что вы слышали?
– Слышала?
– Слухи, сплетни?
Это ей понравилось еще меньше.
– Не знаю, стоит ли говорить…
– Окажите мне любезность.
– Сплетничать о ком-то – не любезность.
– За вычетом нынешнего случая.
Мари окинула меня внимательным взглядом темно-карих глаз и вздохнула:
– Ну, знаете, говорят, он работает на его милость… на графа.
Я подумал, что тут нет ничего такого, что ей бы не хотелось о ком-то говорить, и кивнул.
– А еще говорят… знаете, граф уже немолод.
Я кивнул – это я знал, ибо сам видел.
– Ну, он… – она закашлялась и вдруг покраснела, а я вдруг понял: что бы она сейчас ни сказала, мне это пользы не принесет. – Ну, я не говорю, что тут что-то не так, учтите, но говорят, что он, ну, что девушки кое-что для него делают. А Дани, говорят, именно он таких и подбирает, – протараторила она, заливаясь краской.