Услышав шаги Калара, Монкадас повернул голову в его сторону.
- Это ты, мальчик мой? - пробасил барон. Калар слегка встряхнул головой и на его лице появилось подобие улыбки.
- Я уже такой же мальчик, как вы - Фея-Чародейка, - ответил Калар.
- Ха, - Монкадас махнул рукой. - Когда доживешь до моих лет, все кто младше тебя, будут казаться тебе молодыми. Составишь нам компанию за завтраком?
- Нет, - сказал Калар, и увидел разочарование на лице Жозефины. Калар ощутил глубокое сожаление. Ему действительно была небезразлична эта девушка, и если бы его сердце не было настолько ожесточено страданием, он полагал, что полюбил бы ее. Она была бы прекрасной супругой, но ему уже был уготован иной путь.
- Значит, ты все-таки твердо решил? - спросил барон, из голоса которого исчезло все веселье.
- Да, - ответил Калар.
Он повернулся к своему троюродному племяннику. Орландо заметно помрачнел. Калар понял, что мальчик не хочет, чтобы он уходил.
Калар положил клинок Гарамона в ножнах на стол перед семилетним Орландо.
- До того дня, пока я не вернусь с победой, вы назначаетесь кастеляном Гарамона, юный лорд-рыцарь, - произнес Калар.
Никто ничего не сказал. Да и говорить уже было нечего. Калар поклонился и ушел.
Он ощутил, что на сердце давно не было так легко. Словно с его плеч сняли тяжкое бремя. Он знал, что оставляет свои владения в надежных руках. Барон Монкадас обещал, что останется с Орландо и будет от его имени управлять кастелянством, пока мальчик не достигнет совершеннолетия или пока не вернется Калар.
Твердым шагом он шел по коридорам замка Гарамон - его дома, который он вот-вот покинет, а надолго ли - знает одна Владычица. Вполне возможно, Калару больше никогда не будет суждено увидеть залы родного замка, но даже эта мысль не ослабила его дух.
Ускорив шаг, Калар направился в маленькую часовню Владычицы на нижнем этаже замка. Перед входом в часовню стояло его копье, и Калар взял его в руки, прежде чем войти в скромную часовню его семьи, где молились многие поколения рода Гарамон.
Войдя в часовню, он благоговейно положил копье на алтарь. Горели сотни свечей, наполняя часовню безмятежным светом. Встав на колени перед алтарем, Калар склонил голову.
- Владычица доблести и славы, - начал он, произнося ритуальную клятву приглушенным почтительным голосом. - Я возлагаю мое копье, символ долга, на Твой алтарь. Я оставляю тех, кого любил. Я оставляю все, и беру с собой в путь лишь оружие. Ни одно препятствие не остановит меня. Ни одна просьба о защите не будет мной отвергнута. Луна не застанет меня дважды в одном месте, дабы не сочла Ты меня нерадивым. Я отдаю свое тело, сердце и душу Тебе, о Владычица, и буду искать Тебя, где бы Ты ни была. Это моя Клятва Поиска, и я приношу ее Тебе, Владычица милосердия, и молю покарать меня, если я окажусь недостойным.
Калар почувствовал, как дух Владычицы наполняет его внутренним теплом, и понял, что принял правильное решение.
Это был единственный путь, которым он мог доказать свою чистоту - другим рыцарям и самому себе. Это был единственный путь освободиться от снова и снова повторявшегося кошмара Зеленого Рыцаря. Пришла пора встретиться со своим страхом, сразиться с ним и победить.
Пришло время принять Клятву Поиска, и не знать покоя, пока не удостоится он того, чтобы посетила его сама Владычица и предложила испить из святого Грааля. У многих рыцарей путешествие в Поиске заняло десятилетия, и большинство их погибло, так и не добившись цели.
Из тех же рыцарей, которые преуспели в своем Поиске, многие умерли, испив из Грааля. Лишь самые чистые сердцем, не несущие в себе ни капли скверны, могли выжить, испив божественный нектар.
Калар улыбнулся. Он отправлялся в Долгое Путешествие; теперь он был Рыцарем В Поиске.
Была уже почти полночь, и Бертелис съежился у потрескивающего костра, замерзший и промокший до нитки. Он сидел среди темных развалин. Когда-то это была часовня Грааля, но она уже давно была заброшена и разрушалась под натиском природы и стихий, а ее осыпающиеся стены заросли плющом и мхом.
Младший сын Гарамона поднял голову, услышав топот копыт по дороге, и увидел, как сквозь дождь к нему приближается на коне рыцарь в белом плаще. Когда рыцарь подъехал ближе, Бертелис увидел его герб: заметную черную лилию. Его челюсть отвисла от изумления. Это был никто иной как Меровех из Арлона, тот самый рыцарь-альбинос, который победил Бертелиса на турнире перед вторжением норсканцев. Бертелис встал, чтобы поприветствовать знаменитого фехтовальщика, смутившись своего жалкого положения.