— Хорошо, с одной стороны, а с другой — опять разлука, будь она неладна! Возьмёшь меня в жёны?
— Возьму, но не сейчас. Договор на службу в дружине за мной. Через год, Бог даст, будут у меня деньги на свой дом, тогда и сосватаю тебя.
— Жених у меня какой… богатый, — прошептала Илона улыбаясь.
— Пока живой, не увечный — да, не бедный. Но, в любой момент всё может измениться — могут послать к чёрту на рога на день, а может и на полгода… или навсегда, если не повезёт.
— Неет, я заговорю тебя. Я тебя уже два месяца берегу от всего дурного. Прихожу по ночам, присаживаюсь рядом, охраняю твой сон, а днём сопровождаю во всех делах солнечным лучиком.
— То, что между нами возникло — это как маленькое солнце на двоих, мы оба живём в нём.
— Да, мой милый.
Вечер подкрался незаметно. Влюблённые, осознав это, не мешкая сели на коней и понеслись в город. Во избежание пересудов соседей и родственников девушки, надо было успеть ко двору до сумерек, соблюсти приличия.
— Завтра, после полудня, постараюсь уйти из Городища, ты свободна будешь?
— Да, после обеда ничего такого не намечалось. Буду ждать тебя, — она соскочила с коня, наградила его пронзительным, заигрывающим взглядом и исчезла за воротами двора.
Глава 19
Утром, подъехавшего Милонега тут же вызвали к сотнику. Даниил был серьёзен, сразу же приступил к постановке задачи: «Ганзейские наших купцов захватили в немецких землях, опять торговые споры начались, партию товара конфисковали. Новгородцы тоже кое-кого из немцев и шведов закрыли. Поплывёшь с ними, обменяешь на наших».
— В какие города?
— В Висбю, на Готланд, и в Любек. Из своих пару человек возьми. Конфискованный товар вернёшь вместе с немецкими купцами… только если наших купцов с товаром отпустят.
— Если товара нет, меняем только людей?
— Верно. В Висбю приплывёте — сразу на новгородский двор иди, наши купцы тебе всё, что нужно, доложат. Так же и в Любеке. Ну и походи, послушай там, ты же немецкий знаешь, может что ценное и разведаешь.
— Так и сделаю. Когда ладья отплывает?
— Да они уже готовы поди, вас дожидаются. Храни вас Бог, — сотник обнял Милонега, — путь дальний, в два месяца бы обернуться.
— Постараемся.
Подойдя к своим подопечным, он выкликнул: «Змей, Лось, со мной отплываете, ладья нас дожидается уже». По пути к реке десятник заехал домой, оставил в конюшне своего Буяна, попрощался с родителями, братом, сестрой, захватил тёплый плащ и направился к пристани.
— Не смогу Илонке сообщить об отъезде, — подумал он, — да и нет её дома сейчас.
Ладья действительно стояла готовая к отплытию. Подъехали Змей с Лосем, попрощались с провожающими Щеном и Лузгой, отдали им своих казённых лошадей и по сходням взбежали на борт корабля. Милонег поднялся замыкающим, помахал рукой своим младшим подопечным, окинул взглядом пристани, Великий мост, крепостные стены.
— Прощай Господин Великий Новгород, даст Бог, вернёмся.
Ладья отчалила от берега, парни со свежими силами на вёсла подналегли, и полетел корабль по Волхову.
— Выйдем в море, поставим паруса и пойдём себе к Готланду, ветер попутный, — обратился к десятнику владелец судна Алексий.
— Сколько же дней до него идти?
— С попутным-то ветром и за семь-восемь суток можно доскочить, главное — шторма бы не было, да всяких ненужных встреч.
— Зажечь есть чем стрелу? Пакля, смола?
— Найдётся, конечно.
Милонег показал глазами на три полных колчана стрел, — Пусть попробуют сунуться, спалим их паруса и драккары, издали. Среди обычных стрел опытный глаз морехода заметил и зажигательные, с удлинёнными наконечниками, снабжённые ячейками, в которые и вставлялась просмолённая пакля. Алексий приободрился после такого заявления.
— Разведчики?
— Может и так, улыбнулся десятник, а сам уже провалился в своих воспоминаниях во вчерашний день.
— Её как будто специально под меня кто-то вылепил. И вот подумай, да, она не девственница, не то что воспитанные новгородские барышни, но неужели найдётся такая же ещё одна? Чтобы как ключ в замок без заеданий вошёл и открыл, твоя, ближе некуда и это — навсегда. Только… когда теперь увидимся? Вернусь в конце сентября видимо, пошлют ли ещё раз в ту сторону с разведкой в грязь и распутицу? До её деревни около сотни вёрст…
— Алексий, а сколько вёрст нам до моря идти на вёслах?
— Двести с хвостиком. Завтра до полудня доберёмся. Сейчас легче — по течению плывём, на обратном пути вдвое дольше получится. Пока мы на своей земле, лагерь в любом месте можем устроить. А вот у чужих берегов надо быть всегда начеку — береговое право действует во многих землях.