— … строгий постельный режим, — посмотрел на Директора врач. — Вы меня слушаете?
— Так точно, — ответил Директор. — Строгий постельный режим.
— На двое суток, — кивнул военврач. — И никаких шуточек — возможен гемоторакс.
— Так точно, — ответил Директор.
Его до сих пор слегка поколачивает — ничего не даётся просто так, поэтому за те двадцать с лишним минут абсолютного спокойствия пришлось расплачиваться сейчас.
Да и моральный фактор тоже действует. Тогда ему было плевать, что он хладнокровно убивает людей, а сейчас это его, против воли, гнетёт. Это были восемь или девять человек, жизни которых он безжалостно отнял.
Тела моджахеда с Энфилдом так и не обнаружили — возможно, ушёл. Но непонятно, как далеко ушёл.
А ещё Директора ужасает то, что стало с первым убитым — оказалось, что отрикошетившая от камня пуля разорвала тому душману лицо, но он тогда этого не заметил, сразу же переключившись на других…
Но мотострелки посчитали этого в числе прочих и подтвердили шестерых убитых — с седьмым и восьмым вышло непонятно, потому что не удалось точно определить, каким калибром убили. Да и мотострелки видели не всё.
Директор же точно знал, скольких убил, а скольких ранил, это отпечаталось у него в памяти.
«… кий убий … … онок, … водёр!» — расслышал он что-то краем уха.
— Что? — встряхнул он головой.
— Что «что»? — нахмурил брови военврач, отвлёкшись от письма.
— Вы что-то сказали? — спросил Директор.
— Так, лучше вам отоспаться, — сказал военврач. — Серьёзное психическое напряжение, истощение — лучше не играйте с организмом в азартные игры и отдохните. Не двое суток госпитализации, а трое.
Он вписал что-то в карту.
— Идите — вас сопроводят обратно в палату, — сказал он и указал на дверь.
*Демократическая республика Афганистан, город Кабул, квартал Шашдарак, здание ХАД, 8 декабря 1983 года*
— Здравия желаю, товарищ полковник! — козырнул Директор, войдя в кабинет к Гаськову.
— Вольно! — улыбнулся тот. — Садись!
Директор сел напротив него, а сам полковник подвинул к нему папку.
— Читай! — потребовал он.
Директор раскрыл папку и начал читать.
В тексте описывались обстоятельства случившегося боя, касающиеся именно засады на колонну мотострелков.
— Да, я ознакомлен с обстоятельствами того боя, — улыбнулся Директор.
— А я и не знал, что ты у нас героического характера! — заулыбался Константин Эдуардович. — В критический момент, хладнокровно, из личного оружия, не менее шести душманов, и будто этого недостаточно, спас жизнь майора Орлова! Ты же «пиджак» — от тебя такого вообще никто не ждал!
— Ну, я хорошо учился, — ответил на это Директор.
— В учебке такому не учат, — покачал головой полковник. — Таким родиться надо! Твой начальник, майор Мажуга, уже подал ходатайство — на «Красное Знамя» не рассчитывай, но «Красную Звезду» точно получишь!
— Служу Советскому Союзу! — встав, заявил Директор.
— Потом будешь говорить, — улыбнулся Гаськов. — Ну, ты меня удивил… Орлов ещё в госпитале — говорят, обязательно вернётся.
— Я виделся с ним в госпитале, — кивнул Директор.
— Это очень многое меняет — то, что случилось, — сказал полковник. — Наверху обязательно узнают, что один из моих соавторов совершил подвиг — это поспособствует нашему делу… М-хм…
Он задумался, а затем вытащил из кармана пачку» Camel «и закурил.
— Готов возвращаться к работе? — спросил он.
— Так точно, — ответил Директор. — Ранение не особо серьёзное.
— Хотя, знаешь что, — задумчиво произнёс полковник Гаськов. — Всё-таки, напишу я одно письмецо — упомяну «весомый вклад в совершенствование работы госбезопасности союзного государства». Если тебе повезёт, то получишь «Красное Знамя», а если не повезёт, то довольствуйся «Красной Звездой».
«Красная Звезда», по мнению Директора, это отличная награда, поэтому возражать он точно не будет.
— Пока тебя не было, твою работу делал другой переводчик, но раз ты в порядке, то приступай в понедельник, — сообщил ему полковник. — Ладно, мне надо написать письмо, а ты иди домой — восстанавливайся.
Директор встал, образцово козырнул и покинул кабинет Гаськова.
Покинув здание ХАД, он направился к хрущёвкам, расположенным к юго-востоку от квартала Шашдарак. Это 1-й микрорайон, где ему выдали маленькую однушку, как ценному для КГБ специалисту.