— Честно, товарищ полковник? — уточнил Директор.
— Конечно, — кивнул Константин Эдуардович.
— Мне не понравилось находиться рядом с подбитым БМП, — ответил Директор. — И тогда я вспомнил, что наши, в Великую Отечественную, ставили решетчатые экраны на Т-34–85 — видел когда-то давно несколько фотографий. Вот и сложилась идея. А потом капитан Аржаков, из 762 рембата, сказал, что решётки уже начали ставить на танки.
— Хм… — задумчиво хмыкнул Гаськов. — Значит, адаптация старых идей…
— А может, его в Панджшерское ущелье закинуть на вертолёте? — усмехнулся полковник Кикоть. — Если ему там не понравится, то он точно выработает для нас решение, как выкурить оттуда Масуда, ха-ха-ха!
— Нет, такой человек нужен нам здесь, — с улыбкой покачал головой Константин Эдуардович. — Что ж, продолжим обстрел?
— А почему нет? — спросил Валентин Иванович. — Лейтенант Бухтояров — огонь по команде.
* Демократическая республика Афганистан, город Кабул, квартал Шашдарак, квартира Орлова, 25 декабря 1983 года*
— … еле трусами отмахался — хотели в Алма-Ату отправить, — продолжил рассказ Геннадий. — Ну, сам понимаешь — перестраховщики. Но кое-как уговорил.
— Повезло, — кивнул Директор.
Он посещал Орлова в госпитале лишь два раза, чтобы удостовериться, что с его «ценным активом» всё в порядке.
«Интересная ситуация», — подумал он. — «Орлов и Гаськов считают „ценным активом“ меня, а я их — это не win-win, а кто-то просто серьёзно заблуждается. И сегодня мне нужно попробовать узнать, кто именно».
Налив минералки в стакан, Директор отпил из него и довольно кхекнул — Ессентуки-17 тут, на его субъективный взгляд, как-то вкуснее. Но, скорее всего, виноваты рецепторы Жириновского, которые воспринимают многие вкусы как-то иначе, чем оригинальные рецепторы Анатолия Орехова.
— О тебе уже слухи всякие ходят, слышал? — спросил Орлов. — Ко мне приходил однокашник — рассказывал о тебе всякое интересное. Сказал, что ты где-то бронежилет экспериментальный раздобыл…
— Да какой экспериментальный? — усмехнулся Директор. — Получил разрешение и чуть-чуть модернизировал штатный.
— Надо будет посмотреть на него, — сказал Геннадий. — Ещё он сказал, что ты три дня рембатовцев мучил, а потом ездил на полигон с Эдуардычем — что за решетчатый экран?
— Тебе сжато или развёрнуто? — уточнил Директор.
— Развёрнуто, конечно — у меня отпуск по болезни три недели, — усмехнулся Орлов. — Торопиться некуда.
— Тогда слушай… — начал Директор.
Он в подробностях рассказал о концепции и принципах работы решетчатого экрана, способного повысить шансы на выживание БМП и БТРов. Также он сказал, что ОСпН «Омега» уже полностью переоснащает свои бронемашины — полковник Кикоть приказал сделать всё строго по переданным лекалам и любой экипаж, выехавший на боевое задание без экранов, будет сурово наказан.
А причина в том, что из двух десятков выстрелов ПГ-7В восемь были остановлены без детонации, а ещё один, после детонации, не смог нанести броне БТР-60 существенного урона. То есть, просто взорвался, пустив кумулятивную струю куда-то в песок.
Спецназовцы крепко дружат с математикой, а ещё прекрасно знают, что прямое попадание ПГ-7В в БМП или БТР, как правило, означает безусловное пробитие и поражение экипажа. А тут восемь гранат не взорвались, а одна взорвалась сугубо для формальности — статистика была сочтена весьма жизнеутверждающей.
Кто-то, несомненно, будет «наглеть» и действовать более агрессивно, но общую смертность экипажей и десанта бронемашин это должно понизить существенно.
Вопреки опасениям рембатовцев, «обвес» уложился в массу 350–400 килограмм, что терпимо для БМП-2, а вот для БТР-70 пришлось ограничиться «обвесом» массой в 300 килограмм.
Директор специально старался выполнить работу пораньше, чтобы приходить в рембат, за которым закреплена техника «Омеги» и контролировать процесс изготовления и установки решётчатых экранов.
Экраны отдаляются от брони на 25 сантиметров, но даже так кое-кто беспокоится, что эти полметра могут сыграть с машиной злую шутку в узких ущельях. Директор вообще хотел, чтобы дистанция между экраном и бронёй была хотя бы 35 сантиметров, потому что чем дальше от брони сдетонирует кумулятивная граната, тем меньше бронепробитие. Но он посчитал, что 25 сантиметров — это лучше, чем ничего.
Так или иначе, но на омеговских БМП-2 решётчатые экраны теперь защищают оба борта целиком, кормовые люки, а также корму башни полусферой. Подобную компоновку он видел на танке Т-80БВМ, поэтому рассудил, что не дураки делали, а раз не дураки, то исходили из каких-то рациональных соображений. Правда, на Т-80БВМ экраны защищали лишь заднюю часть бортов, но остальная часть бортов покрывалась динамической защитой, которой сейчас нет.