Разводить шумиху из-за астенического синдрома никто не будет, поэтому в бумаги не уйдёт ничего подозрительного.
А подозрений вызывать Директор не может. У него есть уникальный шанс — вот что он понял за прошедшие дни.
Никто, больше никто, не получал такого шанса.
«1983-й год», — подумал он, закрывая глаза. — «У власти всё ещё Андропов, но он уже управляет страной из больничной палаты — ему осталось недолго. После него придёт Черненко, брежневский человек — этот побегает пару недель, а затем пропишется в больнице».
Черненко в памяти Директора отметился тем, что не проводил никаких реформ, в отличие от Андропова, но зато активно продвигал на посты «брежневских», то есть, своих соратников.
«А потом к власти придёт Предатель», — напомнил себе Директор и черты его лица исказились. — «Жаль, что нельзя ничего поделать».
Убивать Горбачёва ему не с руки — он не владеет необходимыми навыками, поэтому его быстро уберут, да и повлияет это громкое убийство мало на что.
«Добровольцев развалить СССР хватает…» — подумал Директор с сожалением.
Марксистом он был, в молодости, но разочаровался в учении Маркса примерно в это самое время — когда началась знаменитая «гонка на лафетах», когда сама партия назначила генсеком пятнистого Иуду, когда всё стало насквозь формальным, без какого-либо практического смысла.
В детстве ему всё нравилось, но молодость пришлась не на то время — стагнация достигла пика, а затем падение страны стало неизбежным.
Он осознал эту неизбежность сильно потом, в конце 90-х и в начале 00-х, когда у него, наконец-то, появилось время, чтобы подышать и подумать, но чувствовал он её всегда.
Неизбежность развала СССР обусловлена, в его понимании, когортой идиотов и когортой предателей в высших эшелонах власти.
Страну сдали эти идиоты и предатели, так как не разглядели возможностей, как быть дальше. И они выбрали не быть.
«Приди к власти после Сталина кто-то нормальный…» — подумал Директор.
Он не стал сталинистом, какими стали многие его сверстники, в пожилом возрасте — всё-таки, ему хватило ума понять, что Сталин — это историческая необходимость, продукт своего времени и вряд ли кому-то станет хорошо, появись его полный аналог в XXI-м веке…
Тем не менее, по мнению Директора, в тот исторический момент, когда нужно было плавно ослаблять поводок и полноценно переходить на мирные рельсы…
«… появился деревенский дурачок Никитка и вознамерился уничтожить всё, что было построено до и построить что-то своё — памятник имени Хрущёва», — подумал Директор. — «И закономерно провалился — ни одного памятника, ни при жизни, ни после смерти».
Впрочем, винить одного только Хрущёва, как единственного виновника, он бы не стал: Хрущёв — симптом и следствие деградации отбора кадров. Он оказался на вершине благодаря уже сложившейся системе отбора и выдвижения «лояльных, но не обязательно умных» кадров.
А номенклатура, из-за которой и деградировала система отбора кадров, начала бронзоветь ещё при позднем Сталине, который с этим ничего не сделал и, видимо, не мог ничего сделать — это системная ошибка, исходящая из того, что после смерти Ленина ставка была сделана на руководящую роль партии.
Сталин, вольно-невольно, провёл это желание аппаратчиков в жизнь, поэтому Хрущёв, как «пчела» родом из номенклатурного «улья», не пошёл против уже исторически сложившегося «мёда». Да и Хрущёва, несмотря на полную осведомлённость о том, что он бывший троцкист, продвигать начал именно Сталин — за личную преданность, за умение работать с массами, за активное участие в партийных чистках…
Но самое главное, что сумел осмыслить за свою жизнь Директор — это то, что Сталин — это человек. Не трансцендентное божество, которое принципиально безошибочное, всеведущее и вездесущее, с горизонтом планирования на тысячи лет. Очень многие антисталинисты и сталинисты утрачивают связь с реальностью именно на этом этапе.
Антисталинисты невольно приписывают Иосифу Виссарионовичу не присущие ему свойства, поэтому как-то само собой получается, по умолчанию, что он должен был всё предвидеть, поэтому все допущенные им ошибки — это не ошибки, а продукт злого умысла жестокого тирана.
Сталинисты, аналогично, приписывают ему сверхъестественные качества, поэтому утверждают, что ошибок не было и вовсе, а была некая безошибочная и целенаправленная политика, а жестокость последствий некоторых его действий — это суровая необходимость и ответ на вызовы времени.
Но Сталин — это человек. А раз он человек, то он просто обречён был ошибаться. И ошибки его — это результат влияния не только его личных качеств, но и несовершенства информации, давления обстоятельств и вмешательства непредсказуемых событий.