«Я вам очень благодарен, уважаемый Михаил Борисович, что нашли время зайти ко мне. Такие люди как вы - цвет российской предпринимательской мысли, демонстрация того, что и в современной России не боятся уже быть богатыми и успешными. Это наш ответ западным пропагандистам, которые уже не осмелятся утверждать, что Россия - это территория зла, а не поступательного развития. Наше правительство очень нуждается в поддержке таких людей, как вы, мы, конечно, готовы к диалогу и сотрудничеству. Вместе с тем, необходимо отметить, что стратегическое видение развития страны предполагает существенные инвестиции в основной капитал здесь, в России. Нам необходимо сделать так, чтобы успешно ныне работающие отрасли приносили максимальную отдачу в бюджет. Ведь нам, да-да, Михаил Борисович, именно нам, вместе предстоит возрождать экономику страны. Конечно же, диалог с такими ведущими предпринимателями как вы весьма полезен и необходим. Мы будем проводить консультации со всеми бизнесменами и с вами тоже», - после этих слов Герман встал и подошел к окну.
Оно выходило на внутренний двор Кремля, поэтому всегда оставалось в тени. Было заметно, что Герман Оскарович вдруг стал нервничать, как будто готовится сказать нечто важное. Так и было.
Повернувшись к по-прежнему сидящему Михаилу Борисовичу, Герман сказал: «Мы уже обсуждали ваш законопроект и вынуждены будем его отклонить. Да-да, - Герман Оскарович словно опережая возражения Шодорковского поднял вверх ладони, - Пожалуйста, не спорьте, дайте договорить», - хотя тот и не собирался спорить, а хотел всего лишь понять позицию нового министра, - «Нам... то есть правительству страны нужны деньги для реализации стратегических программ развития. Поэтому у нас встречное предложение: мы, безусловно, в течение трех лет повысим экспортные акцизы на нефть в 5 раз, а кроме того мы предлагаем вам Михаил Борисович пост председателя совета министров».
Шодорковский опешил, а Герман Оскарович, тем временем продолжал. «Конечно, это предложение официально озвучит наш Президент, но он попросил меня, при случае, выяснить заранее ваше отношение к этому предложению».
Михаил Борисович встал с кресла. Подошел к окну и встал с Германом Оскаровичем рядом. Помолчав, спросил: «А зачем вам это надо?». Герман Оскарович, по-прежнему глядя на скучную кремлевскую стену, ответил: «Ваш опыт, связи, авторитет - важны для наших задач», - и, наконец, мельком посмотрев на Шодорковского, закончил, - «Естественно, что чиновник такого ранга, как председатель совета министров, не может заниматься бизнесом и быть владельцем нефтяных месторождений. Думаю, что вы вполне можете рассчитывать на то, что государство выкупит у вас компанию по выгодной цене, и она перейдет под управление нанятых нами совместно менеджеров».
Шодорковскому сразу стало все понятно. Он медленно повернулся к стоящему к нему боком Герману Оскаровичу и растягивая слова сказал: «Вот что, министр, вы будете делать то, что вам скажут, и принимать те законы, которые нужны нам - промышленникам. Иначе, батенька, мы вас просто уничтожим».
Молодой министр глубоко вздохнул, и, уже не глядя на Михаила Борисовича, вернулся за свой стол. Больше он не произнес ни слова, а занялся бумагами у себя на столе.
Михаил Борисович, тяжело посверлив невозмутимого министра взглядом, вышел из кабинета. Чемоданчик из приемной, конечно же, он не позабыл забрать с собой. Он был готов начать войну с правительством вот сейчас же, но все же решил дождаться заседания Госдумы, которая должна была (депутаты были свои) принять закон о снижении пошлин, а правительство его утвердить. И все прошло гладко - именно так как хотел Шодорковский.
Правда, на другой день из приемной Германа Оскаровича в офис Шодорковского прислали огромный пустой чемодан, упакованный в красивую подарочную бумагу. «Ну что же, заслужил, потешил меня, даже понервничать заставил», - влюблено ворчал Михаил Борисович, укладывая в этот чемоданище 12 миллионов долларов. Тогда он даже не мог предположить, что все эти деньги Кремль в тот же день передаст наличными офицерами спецслужб, налоговой инспекции и полиции, поставив задачу - найти способы посадить надолго главного российского нефтяного олигарха - Михаила Борисовича Шодорковского.