Удивлять литовскую детвору мне приходилось еще не раз. Как-то, убирая в школе, я увидел на классной доске неумело нарисованную мелом не то лошадь, не то собаку. Стер тряпкой эту мазню и тут же нарисовал профиль лошадиной головы с гривой, вздувшимися ноздрями и треугольным глазом, потом несколькими штрихами прочертил грудь, волнообразную линию спины и живота — получилось туловище. К туловищу пририсовал передние ноги, выброшенные вперед в размашистом броске, потом задние ноги и длинный хвост, развевающийся на ветру. Получилась во всю доску скачущая лошадь. Я отошел от нее на несколько шагов и полюбовался. Недурно! Но чего-то не хватает. Ага, вот чего — всадника с саблей! Нарисовал и всадника. А в знак того, что это был красный всадник, нарисовал на нем буденовку со звездой.
Перед началом уроков дежурный по настоянию всего класса не стер с доски этот рисунок, чтобы показать его паняле учительнице. Все, конечно, уже догадывались, чья это работа.
Я не знаю, как отнеслась учительница к красному кавалеристу, но после уроков она впервые удостоила меня внимательным взглядом. Но этот взгляд не выражал ничего хорошего. Он был холодным и злым.
Мама и в эти дни регулярно встречалась в условленном месте с партизанами, выполняла какие-то задания, о которых она мне ничего не говорила. Но об одном задании я все-таки узнал и даже принял участие в его выполнении, хотя и не осознанно.
Как-то связной спросил у нее:
— Вы были в Гильвичай, Прасковья Ивановна, в гостях у вашей богатой землячки, графини Ольги? Помните, она вас приглашала?..
— Нет еще.
— Постарайтесь в пятницу побывать у нее.
— А почему в пятницу? Не лучше ли в воскресенье — выходной день? — спросила мама.
Связной усмехнулся:
— Разве вы не догадываетесь, почему?
— Нет.
— А вспомните, какое это будет число?
— Кажется, 7 ноября…
— Вот именно — 7 ноября! Праздник Великого Октября! Возможно, его будут тайно отмечать в русской колонии, в связи с чем вам легко будет узнать настроение колонистов и определить, кто чем дышит. Вам нужно создать там антифашистскую группу.
Мама согласилась: и действительно, для выполнения этой задачи пятница является самым подходящим днем.
Пришла пятница. Скрепя сердце, хозяева все-таки отпустили нас во второй половине дня в гости к барыне Ольге, от которой экономически были зависимы: ведь это у нее они арендовали молотилку для обмолота зерна нового урожая.
Старой графини не оказалось дома, и нас встретили русские колонисты. Это были в большинстве своем жены воинов Красной Армии, скрывающиеся от немцев. Они жили в больших деревянных бараках по несколько человек в каждой комнате. И почти в каждой комнате мы были желанными гостями, нас угощали чаем, русскими пирогами и невесть откуда взявшимися сладостями. Здесь везде слышалась родная русская речь и раздавались русские песни, правда, не совсем современные: «Ухарь купец», «Стенька Разин», «Бежал бродяга с Сахалина», «Вечерний звон» и другие. Раньше мне не доводилось их слышать. А из советских пели одну «Катюшу», и то очень осторожно и не так громко.
— Так у вас что, праздник сегодня? — спросила мама одну из женщин.
— Да, именины у подружки, — ответила та.
— А в соседней комнате тоже именины?
— Тоже, — улыбнулась колонистка, поняв, что мама догадывается, по какому случаю они сегодня гуляют, и откровенно призналась: — Сегодня у всех русских людей именины.
— Конечно, если они действительно русские и не боятся, что на них могут донести.
— Мы, как видите, не боимся, среди нас, Прасковья Ивановна, нет шпионов. Все проверенные.
— Но ведь по соседству с вами полицейский участок.
— А, — махнула рукой наша новая знакомая, — это пешки! Они на службе у графини. А наша графиня разрешила нам праздновать все русские праздники, в том числе и «именины».
— Тогда я рада за вас, — сказала мама.
Они еще о чем-то беседовали, а меня, единственного представителя мужского пола, окружили другие женщины и, отобрав у мамы, повели из комнаты в комнату как живое развлечение, везде угощали сладостями, показывали русские книжки с картинками.
В этот день в поместье Гильвичай была создана подпольная антифашистская группа.
Однажды к Каваляускасам приехал брат пани Зоси, Юозас Абрамовичус, и попросил «одолжить» меня на один денек: что-то ему нужно было помочь сделать. Хозяева согласились. Юозас жил километрах в пяти от нас. Он недавно женился, недавно построился, поэтому не успел еще обзавестись большим хозяйством и батраками.