«Аллилуйя, дорогой Иисус! Да, этот парень умеет проповедовать».
— А сейчас соберем пожертвования для бедных, потому что я уверен: вы не можете переживать о бездомных в воскресенье, не замечая их в понедельник.
«Аминь. Здорово сказано».
По рядам пошел поднос, и Кларенс вытащил двадцатидолларовую купюру, оставив около семидесяти долларов в бумажнике. Он передал поднос отцу, заранее зная, что тот сделает. Обадиа открыл свой бумажник и высыпал все его содержимое на поднос. Кларенс знал, что отец в этом месяце уже получил пенсионное пособие, и это не были сотни долларов. Он не раз пытался сказать Обадиа, что Бог не требует подобных жертв, но упрямый старик не хотел слушать. Кларенс увидел радостное выражение на лице отца и понял, что эту радость нельзя оценить деньгами. Внутри он почувствовал жгучее желание иметь то, что есть у этого старика.
После сильной часовой проповеди с множеством цитат из Писания, иллюстрациями, обилием смеха и иногда — слез, пастор Клэнси напоминал Кларенсу летчика, начинающего выпускать шасси.
— Я хочу, чтобы вы повторили за мной: «Мы будем познавать Слово Божье».
«Мы будем познавать Слово Божье».
— К кому я обращаюсь: к мертвым во Христе, что ли? Я хочу вас услышать. Мы будем поступать по Слову Божьему.
«Мы будем поступать по Слову Божьему».
— Мы будем делиться Словом Божьим.
«Мы будем делиться Словом Божьим».
Пастор произнес еще с десяток лозунгов, каждый из которых зал с энтузиазмом повторил.
Поднялся хор и запел: «Знать Тебя, Иисус, знать Тебя — нет
231
ничего прекрасней. Ты — все для меня, мое сокровище и радость, праведность моя. И я люблю Тебя, Господь».
Пастор Клэнси закончил собрание молитвой.
— Освободи нас, Иисус. В Твоем Слове сказано, что Ты пришел освободить нас. Веками мы были рабами, и Ты освободил нас. Но есть величайшая свобода — свобода от наркотиков и спиртного, банд и насилия, разводов и аморальности. Боже, освободи нас от рабства греха. Освободи нас силой Иисуса. Мы просим Тебя во имя Его. Аминь.
«Аминь. Аллилуйя!»
Люди начали обниматься, приветствовать друг друга и хлопать по плечам. Кларенс посмотрел на часы. Два с половиной часа?
— Эй, ты Кларенс Абернати, да? — Кларенс пожал протянутую ему старческую, морщинистую руку. — Я Гарольд Хэдуэй. Мы встречались недавно в офисе Норкоста.
— Правда? — спросил Кларенс. — А что вы там делали?
— Я — старший охранник, — Гарольд выпятил грудь. — Я отвечаю за три офиса в том здании: офис Норкоста, адвокатскую контору и бухгалтерию. Читал твои заметки, сынок. Мне нравится, как ты пишешь.
— Спасибо, мистер Хэдуэй. Был рад познакомиться с вами.
— Зови меня Гарольдом. Я горжусь, что знаю тебя, Кларенс Абернати. И мне очень не хватает твоей сестры Дэни. Да, она всегда была добра ко мне. Всегда.
Кларенс представил Гарольда отцу. Два старика сразу же подружились, как это часто бывает у пожилых чернокожих с общими трудностям и общей верой. Кларенс чувствовал, что в этой церкви есть что-то особое — что-то близкое и глубокое.
Семья собралась за большим обеденным столом в гостиной Дэни. Во главе сидел Обадиа, с одной стороны от него — Кларенс и Женива, а с другой — Кейша и Селесте. Джона и Тай сидели на дальнем конце, причем Тай — с недовольным видом. Ему, как всегда, хотелось заниматься чем-то со своими друзьями.
Обадиа сидел настолько прямо, насколько позволяла его восьмидесятисемилетняя спина. Как всегда, он жевал пищу очень медленно, как бы смакуя. Казалось, он пытается выжать из еды какие-то дополнительные питательные вещества. Обадиа ел как человек, у которого не всегда было достаточно пищи.
232
За обедом в воскресенье он брал бразды правления в свои руки, и в последнее время всегда было тяжело предположить, куда он повернет разговор в следующий момент.
— Хорошая проповедь, хорошая проповедь, — сказал Обадиа, — пастор Клэнси мне понравился.
— Мне тоже, — сказала Женива, передавая Обадиа большой кусок пирога с черникой.
— Большое спасибо, доченька. Выглядит очень аппетитно, очень, — откусив большой кусок пирога, он долго кивал головой, после чего закончил свой комментарий, — хорошая церковь. Она мне понравилась. Хорошая церковь, правда, ребята? — Обадиа посмотрел на Джону и Тая.