Ему всегда приходилось доказывать свою значимость, и это было нелегким бременем. Некоторые не выдерживают и сходят с дистанции, но Кларенсу удавалось превращать это бремя в преимущество, поскольку оно подталкивало его к превосходству.
Превосходству? Он мгновенно вернулся к реальности. Если он не начнет писать, то сегодня о превосходстве можно забыть. Кларенс выдвинул ящик своего рабочего стола и вытащил один из четырех больших держателей для карточек. Пролистав его, он нашел раздел «Грин-Бей»* в котором был подраздел «Женщины в раздевалке» с несколькими десятками карточек.
Две лучшие заметки Кларенса в последнем футбольном сезоне были написаны в результате его незабываемой поездки в Грин-Бей. Он улетел мыслями на легендарную арену «Ламбо».
74
Среди тех, кто совершал круг почета на этом стадионе, были Винс Ломбарди, Уилли Дэйвис, Рэй Нитшке, Барт Старр и Джим Тэйлор. Кларенс бывал и в галерее славы «Пакеров». Он любил это место.
Свыше шестидесяти тысяч болельщиков создавали невообразимый шум. Они хорошо разбирались в игре — не то, что тупые фаны в некоторых городах, которые ни за что освистывают тренеров. Но Кларенса действительно поражали уникальные взаимоотношения игроков с болельщиками: свободный принимающий, забив гол, мог запросто прыгнуть в толпу на трибунах, а болельщики, бережно поймав в объятия и поздравив игрока, опускали его обратно на поле. Кларенс написал статью, в которой подчеркнул контраст между болельщиками «Пакеров» и тысячами фанов в Нью-Йорке, швыряющими мороженым в тренеров и игроков на поле. В Грин-Бей объявляют, что каждый, кто бросит мороженое, окажется в тюрьме и лишится абонемента на сезон. Для болельщиков в Грин-Бей тюрьма — не самая страшная угроза. Они согласны, скорее, лишиться дома, чем своего абонемента.
В одном из множества интервью, взятых Кларенсом в Грин-Бей, он поднял вопрос о женщинах-репортерах в мужских раздевалках. В прошлом году этот материал протолкнуть не удалось, но теперь пришло время. В прошлое воскресенье в неприятное положение попал тренер НФЛ, не допустивший журналистку в раздевалку сразу же после игры.
Кларенс напечатал рабочее название статьи: «Женщины-репортеры в раздевалке». Потом он придумает что-нибудь более колкое, а сейчас — за работу. С первых же слов репортажа Кларенс ощутил знакомый кураж.
Часть спустя, подсчитав объем набранного документа, Кларенс увидел, что заметку придется урезать на двадцать девять слов, а потом — еще где-то на пятьдесят, чтобы вместить имена и некоторые цитаты, придающие материалу достоверность и весомость. Нужно было, не откладывая, садиться на телефон, чтобы успеть обзвонить всех ранее опрошенных спортсменов и их жен. Возможно, кого-то из них и удастся застать. Если же нет — придется использовать старые цитаты.
Кларенс подумал обо всех (включая владельца газеты и трех-четырех репортеров), кого эта заметка приведет в бешенство. От этой мысли он ощутил прилив сил.
Это был стратегический момент. Спортивный редактор Хью
75
наверняка вырежет упоминания об «оголтелых феминистках» и внесет полдюжины других правок, чтобы не задеть чувства обидчивых читателей. Поэтому Кларенс начал вставлять в репортаж дополнительные резкие фразы, которые раньше включать не собирался. Благодаря этому Хью (как поступил бы на его месте любой редактор), будет отстреливать цели по краям стаи, в то время как главной группе удастся прорваться. Он наверняка скажет: «Это выглядит оскорбительно. Неужели ты думал, что я это пропущу?»
Кларенс втайне гордился своим умением создавать материал таким образом, чтобы то, что оставалось после редактирования, максимально соответствовало первоначальной задумке. После полутора часов телефонных звонков, дополнений, сокращений и переработок он, наконец, отправил заметку по электронной почте Хьюгу, который в этот момент сидел за своим рабочим столом и потягивал лимонад. Благодаря стеклянным перегородкам, Кларенс мог наблюдать за изменением выражения лица редактора, пока тот читал полученный материал.
Что же, Хью, можешь хмыкать сколько угодно.
Кларенс посмотрел на Лори — своего главного конкурента среди спортивных обозревателей. Она была ветераном и хорошо разбиралась в спорте, но относилась к числу пламенных либералов. «Просто поразительно, сколько своих взглядов тебе удается втиснуть даже в простой спортивный репортаж. Но скоро ты позеленеешь от злости, Лори».