Мама работала над этой вышивкой целый год и закончила ее незадолго до своей смерти. В этот рисунок было вплетено ее сердце, а долгие часы труда пропитали ткань успокаивающим ароматом ее духов. Но этот запах был настолько неуловимым, что исчез так же неожиданно, как и появился. Кларенс, конечно же, никогда не забудет свою маму, но со временем многие детали исчезают из памяти, и это его беспокоило. Ему хотелось опять обнять ее, посмотреть в ее морщинистое лицо, которое теперь уже не вспоминалось так четко как раньше, превратившись, скорее, в смутный образ.
114
Еще хуже дело обстояло с братом Даррином. Уже прошло двадцать семь лет с тех пор, как он погиб во Вьетнаме, и для Кларенса брат больше не был реальным. Даррин стал почти мистической личностью, о которой изредка говорят, но при этом она не более реальна для вас, чем человек-паук. От него осталась лишь куча старых черно-белых фотографий, а воспоминания представляли собой просто совокупность отдельных частей.
Кларенса удивляло, что даже черты Дэни, которые он так четко помнил, через шестнадцать дней после ее смерти стали расплываться. Вчера он вспоминал различные эпизоды из их жизни, но так и не смог ясно представить ни мягкие очертания лица Дэни, ни тепло ее прикосновения.
Сначала Даррин, потом мама, теперь сестра. Его потери. И все же, даже в одиночестве, он не мог избавиться от странного чувства, что за его спиной что-то происходит, а он оказался не у дел. Как будто где-то рядом проходила вечеринка, на которую его не пригласили. Или пригласили, но он может попасть на нее только позже, после работы. Во всяком случае, Кларенс ощущал себя посторонним, отдаленным.
Его мысли разгорались, как костер от резкого порыва ветра.
«Она всегда говорила о Тебе, всегда ставила Тебя на первое место. И как Ты ей отплатил? Позволил гангстерам убить ее? Интересно, что сейчас она думает обо всех Твоих обещаниях?»
Кларенс сидел в своем кресле, поджав колени к подбородку, и кричал кому-то, хотя не был уверен, что тот его слушает. Он говорил вслух, как будто думал, что так будет скорее услышан.
«Ты забрал моего брата, убил его на рисовом поле. Моя мать умерла от рака, который Ты мог бы исцелить. Ты забрал мою сестру, застрелил ее, как будто она была ничто. И Ты думаешь, что я просто забуду об этом, притворившись, что все о’кей? Ну, нет!»
Кларенс секунду помолчал и затем добавил: «Если Ты действительно существуешь, то спасешь Фелицию. Ты обязан это сделать».
Кларенс выехал прокатиться без определенной цели. Остановившись на заправке в двух милях от дома, он подумал о когда-то совершенном на этом месте тройном убийстве, которое тогда потрясло весь город, а также о двойном убийстве, случившемся через неделю на соседней улице. С тех пор прошло
115
три года, и национальный розыск девятнадцатилетнего убийцы объявляли несколько раз. Эта заправка служила постоянным напоминанием о невинных жертвах в предместьях — повестью о тихом, красивом месте, в которое вторглись преступники, хотя местные жители надеялись навсегда забыть о них, покинув большой город.
Трагедии не различают предместий. Кларенс подумал о местных школьниках, сбитых на смерть пьяным водителем; о детях, которые убили своих друзей, играя оружием; о выпускнике накачавшемся ЛСД и умершем от переохлаждения в реке. Самоубийства, драки, избиение детей, а теперь в Грешем пришли еще и банды. Похоже, в наше время нигде нельзя ощущать себя в безопасности. На что можно надеяться, если даже предместья стали разлагаться?
Кларенс был очень рад тому, что скоро они переедут подальше отсюда. В этот вечер он ожидал звонка от агента по недвижимости.
Пора домой.
— Вы подписали договор, — твердо заявил агент по недвижимости, — и должны выехать до 30 сентября. Все просто.
— Да уж, проще не бывает: езжай туда, не знаю куда!
— Послушайте, мне жаль, что сделка с Лэнгли не состоялась, но по контракту вы не можете въехать до тех пор, пока не выедут прежние жильцы. А они не выедут до конца года.
— Но они же сказали, что съедут 22 сентября.
— Я знаю, но их слова ничего не значат. Единственное, что имеет значение — это подписанный вами контракт, согласно которому они могут жить в этом доме до 31 декабря. Думаю, они не съедут до Дня благодарения, а может быть и до Рождества.
— Два с половиной месяца? Или три с половиной? И что же мне делать?
— Снимите какой-нибудь дом, хотя на такой короткий срок найти что-нибудь будет нелегко, а услуги хороших брокерских контор в Грешеме и Санди стоят недешево. Мне жаль. Если бы вы лишились жилья в результате несчастного случая, то все расходы покрыла бы страховка, но...