После нескольких секунд молчания Джейк потянулся через столик и пожал Кларенсу руку.
— Спасибо, друг, что рассказал мне это.
— Спасибо, что выслушал.
— Давай в следующий раз мы поужинаем у тебя дома, и Же-нива приготовит что-нибудь из негритянской кухни. Иногда ты рассказываешь о том, что вы едите, а я даже не представляю, что это такое.
— Например?
— Зелень колларда или читлины. Никогда их не пробовал.
— Ты действительно не знаешь, что такое читлины?
— Нет.
— Вот что, пообещай мне, что не будешь искать информацию о них в словаре, и в эти выходные мы угостим тебя ими. Мы подадим читлины под вацу. Я сегодня же поговорю с Же-нивой.
— Прекрасно, — сменив тему беседы, Джейк сказал, — ты уже говорил с Олли?
— Два раза.
— Я имею в виду, об обвинении в жестоком обращении.
— Нет, — Кларенс почувствовал, как у него напряглись плечи.
— Когда решишься, спроси у него о Баме Роби.
— А кто это?
Джейк рассказал Кларенсу историю, хотя не был уверен, что тот в нее поверит. Затем он написал имя Бама Роби на обратной стороне визитной карточки, и через несколько минут двое мужчин направились к выходу из «Дели». Когда они выходили, Кларенс услышал в шести метрах от себя дружелюбный голос, который обращался к очередному посетителю. «Интересно, услышал ли его Джейк», — подумал он.
40
— Добрый вечер, сэр. Не промокли? Может, закажете наше фирменное блюдо? Я вас слушаю.
Вернувшись в «Трибьюн», Кларенс проверил электронную почту. Восемь сообщений. Одно — от Райлона Беркли. Кларенс решил прочитать его в первую очередь.
«Кларенс, Джесс сказал, что ты едешь в Чикаго за материалом для статьи. У меня есть старый друг, Сэм Найт — владелец гостиницы «Чикаго Риц». Он всегда очень гостеприимен и оплачивает счета в ресторане, хотя мне никогда не выпадала возможность отблагодарить его тем же. Так вот, я позвонил вчера Сэму и все уладил. Ты остановишься у него на все три дня. Детали узнаешь у Мими. P.S. Кто сказал, что «Трибьюн» не обслуживает своих сотрудников по высшему классу?»
Кларенс вздохнул со смешанным чувством предвкушения и разочарования. Он планировал остановиться у своего кузена Фрэнки в старом районе Кабрини-Грин. Нельзя сказать, что это был лучший вариант, но Кларенс испытывал некоторую тоску по тем местам, и, кроме того, это была часть его исследования для будущей статьи о жизни города и еще для нескольких последующих статей. Хотя, конечно, в «Риц» будет намного приятнее и безопаснее.
«Не думаю, что у меня есть большой выбор. Нельзя отвергать великодушие мистера Райлона Беркли».
Когда в 4:30 Кларенс начал собирать свой портфель, к нему заглянул Сид Грэди.
— Завтра в восемь утра на кортах Маунт Худ?
— Да, — сказал Кларенс, — увидимся там.
— Держись, верзила. Я чувствую, что удача вернулась ко мне. Два дня назад я обыграл Экстрома 6:3, 6:2.
— Ого! Жаль, что у меня не было времени подготовиться, как следует, к матчу с тобой.
Грэди был спортивным репортером, который серьезно занимался теннисом в школе и год или два в колледже, и все еще был в хорошей форме. Кларенс, улыбаясь сам себе, направился к своей машине, испытывая некоторые угрызения совести из-за того, что ввел Грэди в заблуждение. «Интересно, — подумал он, — что бы сказал Грэди, если бы увидел, что на заднем сиденье моей машины лежит ракетка и спортивная сумка, полная теннисных мячей, и узнал, куда я сейчас еду». Кларенс проводил
41
спарринги не только с Грэди. Завтрашний матч с Сидом — это всего лишь этап подготовки к встрече с Норкостом.
Кларенс делал то же, что и двадцать лет назад в колледже, когда приходил на местные корты, чтобы бить мячом в стену. Он не уходил до тех пор, пока не наносил сотню ударов справа, сотню ударов слева, пятьдесят ударов с лета с обеих сторон и по пятьдесят хороших подач в малый и большой корт. Не имело значения, сколько для этого требовалось времени: тридцать минут или два часа — Кларенс оставался на корте до тех пор, пока не достигал поставленной цели. И он делал так всегда.
Кларенс начал заниматься теннисом на первом курсе колледжа. Это был необычный вид спорта для футбольного крайнего нападающего, тем более для чернокожего. С этой игрой Кларенса познакомил его белый партнер по футбольной команде — принимающий Грег. Но по-настоящему он полюбил теннис благодаря Артуру Эшу.