Это картина, нарисованная очень грубой кистью. Как будто мы говорим людям, что белые мужчины — это всегда ничтожества. Я думаю следующее. Если цвет кожи и пол не имеют значения, то почему бы нам не перестать пинать белых мужчин?»
— Что ж, — сказал Джесс, — думаю, что Матт заслуживает ответа. Замечания?
— Я согласна с докладчиком, — первой высказалась Мира.
— Энгстром просто защищается. Обе цитаты попали прямо в точку, — сказал Джереми, — как по мне, они даже мягковаты.
Все посмотрели на Кларенса, готовые услышать его возражение. Но он сидел молча, поглощенный своими мыслями.
— Кларенс, думаю, у тебя есть какое-то мнение по этому поводу? — сказал Джесс с таким озабоченным видом, как будто отказ Кларенса вступить в спор был признаком того, что он тяжело болен.
— Признаюсь, что сегодня моя голова занята совсем дру-гмм — сказал Кларенс.
— Мы можем тебе чем-то помочь? — спросил Джесс.
— Я об этом много размышлял. Думаю, пришло время ска-зать вам, что этот комитет помог мне изменить свои взгляды на некоторые вещи. Наверное, это вас удивит, но... Хорошо. Вы заставили меня занять позицию защитника абортов.
— Что? — На лицах сидящих за столом отразились потрясение и сомнение. Но было не похоже, что Кларенс шутит.
— Я понял, что это вопрос гражданского права, и теперь уверен, что женщина имеет право поступить со своим ребенком так, как она захочет, и не наше дело, какое решение она примет. Мы не имеем права навязывать другим свои нравственные Нормы. Нравятся лично мне чьи-то решения или нет — не име-ет значения. Женщина имеет свободу выбора.
— Кларенс, я в шоке. Но действительно рада, — сказала Па-
мела.
— Что ж, изменить свой взгляд было нелегко, но я много об этом размышлял. Думаю, я просто устал быть противником свободы выбора, и хочу стать более терпимым.
— Вот это да! Может, напишешь об этом статью? — спросил Питер Саллонт.
— Я думал об этом, но, как вы помните, меня попросили больше не писать статей об абортах, и потому я лучше воздержусь.
— Что ж, думаю, можно будет сделать исключение, — сказал
Питер.
— Ты думаешь? — спросил Кларенс.
— Определенно, — сказала Мира.
— Кларенс, — Джесс взвешивал каждое свое слово, — значит теперь ты с нами заодно?
— Конечно. Я чувствую себя несколько неловко от того, что был настолько слеп. Я имею в виду, люди имеют право посту-пать со своими телами так, как хотят. Сейчас это для меня стало очевидным.
Все сидели, молча уставившись на Кларенса.
— Да, — продолжил он, — и именно поэтому я также, наконец, понял, что каждый мужчина имеет право изнасиловать женщину, если захочет.
Несколько открытых от удивления ртов не помешали Кларенсу продолжить.
— В конце концов, это же его тело, и мы не имеем права указывать ему, что с этим телом делать. Он свободен в своем выборе, и не наше дело, какое решение он примет. Мы не имеем права навязывать ему свои нравственные нормы. Нравится ли мне лично его решение изнасиловать или нет, он имеет свободу в принятии собственных решений. Я не хочу сказать, что являюсь защитником изнасилований. Ни в коем случае. Я просто говорю об изнасилованиях с точки зрения защитника абортов. Значит, вы действительно считаете, что я могу написать об этом статью? Может быть, я бы и взялся за это.
Члены комитета молча смотрели на Кларенса. Их лица выражали самые разные эмоции: от возмущения до крайнего разочарования.
— Вы выглядите такими потрясенными, — сказал Кларенс, делая вид, что искренне смущен, — я сказал что-то не так? Я имею в виду, что вы придерживались этого взгляда намного дольше меня. Может, я неверно понял? В чем проблема?
— Проблема в том, — сказала Мира, — что ты говоришь о теле мужчины, забывая о существовании еще одного тела — женщины! Право одного человека заканчивается там, где начинаются права другого.
— А, понимаю. Значит вы в действительности не сторонники свободного выбора? Ты это хочешь сказать?
— Нет, сторонники, но не изнасилований.
— Потому что в этом случае задействовано тело другого человека?
-Да.
— И что этот второй человек должен согласиться с решением первого, поскольку иначе это решение нравственно неверно? Я правильно понял?
— Да, — сказала Мира, — именно так.
— Хорошо. Понятно. Значит, если бы я показал вам медицинские и научные доказательства того, что в аборте задействовано тело второго человека, и аборт причиняет боль невинному существу, которое не согласно с абортом, то вы перестали бы
выступать в защиту свободного выбора? Вы это хотите сказать?