— Мамы больше нет.
— Ее нет здесь. Она в другом месте, только и всего.
— Маме не хотелось бы, чтобы меня все время били.
— Это так, но...
— Ты должен быть с кем-то связан, — сказал Тай, — должен быть в группировке или останешься без защиты.
— Можно быть связанным с кем-то другим. С группой церковной молодежи.
— Ага, как же, — Тай глянул на Кларенса, — и они защитят меня от Бладов?
Тай заметно приободрился. Взглянул на Кларенся и сказал:
— Они говорят, что ты изнутри белый, дядя Анци. Это ведь так?
Кларенс увидел, словно со стороны, как его правая рука залепила Таю пощечину. Парень от удара стукнулся затылком о стену.
— Думай, что говоришь, мальчик, понял?
Кларенс почувствовал, что гнев немного утих, и осознал свои действия. Твердо, но осторожно взял Тая за плечи.
— Извини, я погорячился, прости. Я не хотел тебя ударить. Я знаю, что ты хочешь избежать ситуации, когда тебя всякий пинает. Но насилие — это не выход.
Кларенс вздохнул, и в отчаянье процитировал из папиной книжки: «Может справедливость и не настанет сейчас, но она настанет. Имей веру».
Глаза мальчика вспыхнули гневом. Он толкнул входную дверь и обернулся, чтобы нанести последний удар:
— Ну, да. Моя мама имела эту веру. И что из этого вышло?
Дэни смотрела на Плотника, Торела, Зеке, Нэнси, Руфь и Фелицию. Лучшей компании для путешествия и быть не могло. Они уже побывали в отдаленных местах вселенной, за несколько галактик отсюда. За это время они повидали множество чудес, подвигнувших ее сердце к хвале. Каждая планета, звезда, галактическая туманность открывала ей новые грани величия Эль-Иона.
Дэни напоминала себе маленькую Фелицию, которая шепотом сообщала ей: «Я пишу песню для Иисуса», как будто можно что-то держать в секрете от Всеведущего. «А я рисую Ему картину», — шептала Дэни ей в ответ, ощущая, как и Фелиция, полнейший восторг.
Однажды они прибыли в мир, прекраснее, чем грезы Дэни. Водопады шли каскадами, радуги состояли из сотен цветов, горные пики в пять раз выше земных. Океаны бирюзовой воды, и волны разбивались о камни величиной с земные горы. Шелковистые луга, поля, усеянные множеством цветов, невиданных еще оттенков. И хотя она ничего подобного прежде не видела, это место показалось ей знакомым. Она ощущала себя дома.
— Почему никто не рассказал мне до сих пор об этом месте? Это же небеса!
— Они не рассказали о нем, потому что ничего не знали. Они никогда не бывали здесь, — улыбнулся ей Плотник.
— О чем Ты?
— Ты здесь первая гостья.
— Нет, — ответила она с зардевшимся лицом, — разве это возможно?
— Это твое место. Помнишь, твой narta сделал тебе шалашик на дереве? Вот так и Я сотворил это место для тебя.
Нэнси просияла:
— Он и для нас сотворил наши собственные миры, —- сказала она, — они прекрасны. Мой мир идеально соответствует мне. Мастер говорит, что каждый мир скроен в точности по мерке каждого владельца.
— Это всё для меня?
— Да, — ответил Плотник, — тебе нравится?
— О! Как я люблю это всё! А я еще ничего не успела осмотреть! Благодарю Тебя! Как же я благодарю Тебя! — она крепко обняла Его.
— Это еще не все, что Я приготовил для тебя, дочь моя. Приятно для начала, правда? — казалось, Его восхищает ее восторг.
— Я взял с собой твоих родственников и хранителя, чтобы они порадовались с тобой. Удовольствие усиливается, когда разделишь его с друзьями.
— Я счастлива, что они здесь. Но я всегда считала, что на небесах не будет семейных уз.
— Не будет семьи? — рассмеялся Плотник. — Семья — суть Небес. Земные отцы лишь несовершенные тени Небесного Отца Эль-Иона. Земные братья лишь слабые подобия братского отношения Христа. Самые прекрасные семейные отношения всего лишь отблеск здешней сути. Отношения не только кровные, да. Здесь нет браков, ты знаешь. Для всех здесь ты — невеста. Моя.
— Но с земными друзьями и родственниками отношения сохраняются?
— Да, конечно. Ведь твоя земная жизнь всегда была связана со здешней, она была прелюдией. Любящие друг друга и имеющие связь в прежнем мире, сохраняют ее и здесь. Небеса — не конец земной дружбе, а ее развитие.
— Многие мои земные дружбы были поверхностными, — сказала Дэни, — я хотела углублять их, но не хватало времени.
— То, что началось там, развивается здесь. Бабушки и дедушки, не имевшие времени для внуков из-за миссионерской работы, получают его здесь, чтобы наверстать упущенное. Все плохое прежнего мира сюда не входит. А все хорошее здесь становится еще лучше. Понятие семьи не исключается, а расши-