197
пределах трех кварталов от магазина. Это для них и церковь, и синагога. Пределы их жизни. Когда-то они были наперсточниками, теперь — попрошайки. Никакого уважения. Едят кристаллы и пьют алкоголь — вот вся их жизнь. Присмотрись внимательно, мой мальчик. Ты идешь в эту сторону.
Кларенс пристально смотрел в лицо Таю, видя его решимость ничего не слушать.
— Привет, Пити! — Кларенс помахал рукой человеку неопределенного возраста. Ему могло быть и 30, и 70. Он сидел на холодном бордюре, настороженно глядя на Кларенса.
— Видишь парня? Его зовут Пити. Несколько недель назад я брал у него интервью для своей колонки. Он меня уже не помнит. Даже не помнит, сколько ему лет. Он только и делает, что охотится за мелочью, выпрашивая сдачу у проходящих старушек. Он по-прежнему старается выглядеть, как хиппи: рубашка навыпуск, кепка назад. Вечное отрочество. Уродливо, а? Словно подросток в памперсах. Всякий, предлагающий тебе дозу, отправляет тебя в их ряды. Помни об этом, мальчик.
Тай уставился на трещину в фундаменте.
— Однажды в момент прояснения, я спросил у Пити, что он думает о своей жизни. Знаешь, что он ответил? «Я, может, еще и не в аду, но я вижу его и ощущаю его запах». Ты этого хочешь, мальчик? Ответь мне прямо сейчас.
— Нет. Но я так же не хочу ходить по струнке правил белых.
— Вопрос в том, хочешь ли ты ходить по своим собственным правилам. Ты всерьез думаешь, что люди допустили всё это: винные магазины один на другом, улицы, полные крэка? У белых не хватит власти и ума на эту систему. Эта система пришла от дьявола, прямо из ада.
— Но это они привезли наркотики и делают на них деньги. Они хотят, чтобы мы поубивали друг друга.
— Если это так, то ты просто выполняешь их план. Ты же не глуп? Брось. Те, кто употребляет наркотики и стреляет в других, могут винить в этом только себя. Ты хочешь обвинить во всем человека — что ж. Будь выше и умнее, чем человек, победи в его же игре. Но не прячься в гетто и не хнычь, что тебе приходится дышать испарениями. Когда белые парни уже летели на Луну, эти черные были как раз в твоем возрасте. Смотри хорошенько, Тай, потому что если это жизнь, которую ты выбрал для себя, то она вот такая. И то, если повезет. Если не ляжешь в
198
гроб в двадцать лет. Это неудачники. Их большая удача в том, :что кто-то уронит недокуренную сигарету. Они дососут ее до фильтра, и чувствуют себя, будто починили машину, преподали урок или починили крышу. Большое дело. Все гангстеры такие Же неудачники, как эти несчастные.
Тай судорожно сглотнул.
— Чтобы ты ни думал о них, они все равно неудачники. Ноют, что белые плохо обращаются с черными, а сами что делают? Убивают черных. Разбивают черные семьи. Крадут черных детей у их родителей. Превращают умных детей, вроде тебя, в ,идиотов.
Кларенс подыскивал слова.
— Наши предки были рабами, Тай. Но скованные цепями по рукам и ногам, они умели думать головой. У тебя нет цепей
: на руках и ногах, но ты будешь в рабстве, в тюрьме, если твой разум будет в плену. Зачем черные убивают черных, ответь? Знаешь?
— Нет.
— Потому что они ненавидят цвет своей кожи. Ненавидят у других так же, как у себя. Тебя этому учила мама?
Тай покачал головой. У него покатились слезы. Кларенс обнял его.
— Пошли домой, сынок.
Они шли мимо винного магазина, и как зрители наблюдали битву за цель и смысл, битву, которая давно была проиграна.
Кларенс крепче прижал к себе Тая.
— Я хочу лучшей доли для тебя, сынок. Теперь, когда мамы нет, кто-то должен говорить за нее. Поэтому я и мучаю тебя. Не потому, что не люблю, а наоборот.
На следующий день Кларенс, войдя в Мейн Стрит Дели, увидел Олли за дальним столиком в углу, читавшего первую страницу «Трибьюн». Его глаза скользили под заголовком «Экономические проблемы накопились в стране».
— Я думал, ты не читаешь «Трибьюн», — сказал Кларенс, усаживаясь напротив.
— Не то чтобы не читаю, просто я не верю. Есть разница.
Олли был серьезен.
— Прямо скрутило экономику, а? Я слышал, что в Нью-Йорке так туго, что мафии пришлось отставить пятерых судей.
— Олли, прежде чем мы перейдем к другой теме, я хочу по-
благодарить тебя за твой тяжелый труд по этому делу.
— Это моя работа, — удивился Олли.
— Но ты не обязан был посвящать меня, и я тебе за это признателен, — Кларенс прокашлялся, — вот, у меня есть чудные места на субботний матч «Маринеры» и «Янки». Может, хочешь поехать в Сиэтл со мной, моим отцом и Джейком?
— Ничего себе? Без шуток? Да с удовольствием! Непременно!
Они подошли к стойке. Кларенс заметил, что девушка, принимавшая заказ, выказывает ему больше дружелюбия, чем обычно. Они вернулись за свой столик.