Неравнодушна я и к музыке. Самое большое очарование для меня — нежные переливы арфы. Порой я сама пытаюсь что-нибудь наиграть, и мне очень легко забыться в этом занятии…
Арфа…Да, это точно подходит Лауре по духу. Я без труда могу нарисовать в уме, как её изящные руки бережно касаются струн, производя на свет такую музыку, от которой душа словно покидает тело и уносится в… Да, свою волшебную идиллию…
—…ничто не сравнится с тихой уединённой прогулкой по саду, когда тебя встречают только-только пробудившиеся цветочные красавицы и красавцы. Как жаль, что я в противоположность им в это время не могу долго продолжать бодрствовать, а должна восстанавливать силы после изнурительного ночного сражения…
А я не слишком люблю прогулки…Быть может, всё было бы иначе, не живи я в крайне замусоренной и шумной окружающей среде. И не переполненной людьми…
— Должно быть в вашем мире необыкновенно красивая природа… — задумчиво говорю я.
— О, да. О на всегда великолепна. Сколько бы лет я не прожила, мне никогда не надоест любоваться её живой красотой.
Это славно. Лаура — такая романтичная душа. В хорошем смысле, конечно.
— А какова природа в вашем мире, Кара?
— Она…думаю, тоже очень красива местами. Особенно в далёких, необитаемых местах. Но, к сожалению, там, где живу я, природа изрядно загрязнена. Разве что, где-то далеко загородом можно погулять по боле-менее чистому лесу да полям.
— Ох, как же нехорошо…— немного раздосадовано покачала головой Лаура. — Ты похоже живёшь в очень вредных для здоровья условиях. Неудивительно, что ты такая бледная, Кара, словно и тебя лишили солнечного света…
— Хех, нет, бледная я скорее потому, что большую часть времени провожу дома за учебниками и горой домашнего задания.
— Тебе настолько нравится заниматься учёбой?
— Нет, я делаю это потому что должна.
— Всё только ради успеваемости? — с жалостью спрашивает Лаура.
—…Нет, не только. Это важно для моей мамы…Она считает, что достойный человек должен быть всесторонне развит…
—…Знаешь, Кара, определение «достойный» очень относительно…
Я озадаченно замолкла.
— У меня было множество воспитанников, которые стали мне как родные дети. Хотя я не могу сказать, что освободила их от некоторых своих идеалов, хи-хи, но все они проявили себя по-разному: пускай кто-то был слаб в литературной и философской науках, зато стал превосходным воителем, иной же, не отличившийся большим рвением в физической активности, отлично показал себя в мастерстве архивариуса, а кто-то, плохо понимающий точные науки, стал замечательным культурологом, и так далее…Я любила и люблю их всех одинаково, вне зависимости от способностей, и каждый по-своему талантлив для меня.
— И среди них совсем не было бесталанных?
— Не знаю, я не считаю это важным. В первую очередь я хотела сделать их всех счастливыми.
—…Им очень повезло с вашей заботой…
***
Кажется, с каждой новой ночью я всё больше приближалась к такому состоянию, которое можно назвать «счастливым». Получается, всё это время, мне было нужно не столь уж многое, чтобы почувствовать, что я «живу». Как бы иронично это не прозвучало в контексте всей ситуации…
Наверное, это очень странно жить не в реальности, а во сне…Пробуждаться и действовать только ради того, чтобы снова заснуть…
Как получить восхитительную награду где-то в ином мире за все старания и тернии на земле.
Но я не считала это «неправильным».
Мой мир ждал от меня результата, а Лаура встречала с любовью и без него…Это было бесценно.
Кажется, я даже стала нежного спокойней в своей реальности.
Да уж, будь я одним из воспитанников Лауры…кто знает, может, сейчас была бы по-настоящему «достойной» личностью…
— Чем это ты занимаешься? — недовольно спрашивает мама, вырывая у меня из-под рук блокнот.
Вот чёрт, я так увлеклась своими мыслями, что и не заметила, как она вошла в комнату.
— Это ещё что? — брезгливо говорит она, смотря на мои скромные попытки нарисовать лицо Лауры, начинающееся с глаз.
— Мама, это о-очень личное! П-пожалуйста верни его!
— Личное?! А что может у тебя быть такого тайного от меня? Ты что всякие мерзости малюешь?
— Нет…— безнадёжно ответила я, видя, что мама бесцеремонно принялась листать мой блокнот. Чем дальше она смотрела, тем сильнее хмурилась.
Особенно не понравился ей рисунок одинокого безлистого дерева, на одной ветви которого висела петля…
— Если у тебя хватает времени на то, чтобы марать бумагу всякими каракулями, то найди время и на что-то полезное. Вбей что-нибудь в свою бестолковую голову. — сказав это, она швырнула блокнот обратно и обиженно вышла из комнаты.
***
Я начинала понемножку рассказывать Лауре о том, как проходили мои дни. И даже кое-что о своих переживаниях. Я поначалу не хотела этого делать, боясь утомить ничтожными в сравнении с её собственными проблемами. Но она сказала, это не ничтожно, если беспокоит меня…Помимо чудесного успокаивающего голоса, мне очень нравились её ласковые жесты: как она утешительно могла сжать мою шершавую руку в нежной своей, погладить по плечу, по голове или даже приобнять….
В моей реальности меня нечасто кто обнимает, в том числе моя мама. Даже когда я была ребёнком ей нужен был серьёзный повод для этого.
Лаура, в свою очередь, слегка сетовала на различные тяготы обязанностей: как томили её постоянные требования от церкви ввести больше суровых мер для поддержания праведности, завербовать ещё воинов для защиты от демонов и отправить какие-нибудь отряды в Тёмные земли для постепенного истребления живущей там нечисти, вернуть остальных Леди в более строгие условия, воспретить всем обычным женщинам заниматься чем-либо, кроме домохозяйства — всё это Лаура, разумеется, отвергала, но делала это таким образом, чтобы избежать конфликтов.
«Ах, порой, я сама себе задаю вопрос, поступаю ли правильно и не лучше бы было для моего народа, если бы я приняла те пугающие предложения церкви…»— задумчиво говорит она.
«Я думаю, вы правы. Вы действуете очень справедливо…Если в нашей истории все правители были бы такими же как вы, то…случилось бы точно меньше бед», — отвечаю я с несвойственной для себя уверенностью.
«Ахах, ты мне льстишь, Кара. Но спасибо за столь тёплые слова.»
Помимо этого, мы разговаривали с Лаурой на очень разнообразные темы.
Иногда могли долго говорить о всяких мелочах.
Мой любимый цвет? Думаю, что персиковый…Самый добрый, согревающий, немножко мечтательный.
«А мне очень нравится аметистовый», — сказала Лаура. — «Хи-хи, у наших с тобой любимых цветов вышло бы интересное сочетание.»
Да, несомненно…
Есть также цвета, которые меня пугают.
Например, белый…
…