– Где твоя сабля? – спросила Рива.
Он вздрогнул. Его лицо покрывала корка пота и крови. Человек в ужасе посмотрел на Риву, потом моргнул и огляделся.
– Это Алльтор? – прохрипел он.
– Да, Алльтор. Что с тобой случилось?
– Со мной? – Гвардеец оскалил зубы в усмешке, его глаза странно сверкнули. – Меня убили, девочка. Они всех нас убили. – Его смех превратился в гогот и тут же – в лающий кашель. Гвардеец пошатнулся и свалился на землю. Рива спешилась, сняла с седла Ворчуна бурдюк с водой и поднесла к губам раненого. Тот снова закашлялся, но сумел сделать несколько глотков. – Мне… надо видеть владыку фьефа, – прошептал он, напившись.
Рива оглянулась на город, окутанный смогом дымящих каминов, над котором высились два шпиля – там, где жил старый лжец.
– Я провожу тебя к нему, – сказала она. – Владыка – мой дядя.
Глава вторая
Ваэлин
– Воларская имперская армия формируется из трёх основных частей, – говорил брат Харлик. Он подскакивал на спине пони, поэтому его голос ритмично прерывался. – Во-первых, рекруты из граждан, именуемые вольными мечниками; во-вторых, варитаи – масса солдат-рабов; и, в-третьих, куритаи – хорошо обученные элитные части тех же самых рабов, наводящие ужас своим бесстрашием. Эта структура сохраняется уже почти четыреста лет.
Пока они возвращались в Северную башню, старик по приказу Ваэлина рассказывал все, что ему было известно о Воларской империи. Рассказ длился уже несколько часов.
– Солдаты собраны в батальоны, из которых составлены дивизии, численность полной дивизии – восемь тысяч человек. Обычно дивизия включает как вольных мечников, так и варитаев, а также известное количество куритаев и мастеров. Армия состоит из трёх и более дивизий под командованием генерала…
Ваэлин настоял, чтобы они выехали ночью, едва он оправился от видения, застигшего его на берегу. Оно было сильным, но коротким, а холод – не столь леденящим. Однако оставило неприятный осадок, какое-то ощущение неизбежной беды. «Случилось нечто очень плохое».
Он быстро попрощался с Нортой и Селлой, чувствуя их тревогу и страдая от фальши собственных слов, когда заверял друзей в том, что всё будет хорошо.
– Скорее всего, ничего серьёзного нет, – сказал он им. – Просто я, наверное, с возрастом становлюсь все осторожнее.
– Горят! – вдруг напевно произнесла Лорен, заставив Ваэлина, уже шедшего к двери, вздрогнуть от неожиданности. – Домики горят! И человечки горят! Плохие дяденьки их сожгли! А дядя Ваэлин хочет их убить.
Он разбудил капитана Орвена, не слишком удивляясь тому, что из палатки выглянула голова женщины-эорхиль, пока капитан натягивал сапоги.
– Едем в боевом порядке, – приказал ему Аль-Сорна. – Разведчиков – на оба фланга. Всем выдать факелы. Отправьте отряд на берег моря, пусть заберут там человека из хижины. Он едет с нами. Начнёт артачиться – связать его и на коня.
– Офицеры генеральского чина – выходцы из небольшого, но очень богатого правящего сословия, – продолжал Харлик. – Это единственное сословие, которому дозволено носить одежды алого цвета. Однако для назначения на такую должность одного благородного происхождения недостаточно, предпочтение отдаётся тем, кто имеет боевой опыт…
– Но что им здесь нужно? – прервал его Ваэлин. – Чего они хотят?
Харлик задумался, очевидно, формулируя развёрнутый ответ, однако заметил выражение лица Ваэлина и сказал просто:
– Полагаю, они хотят всё.
Затем старик принялся было описывать работу воларского правящего Совета, но Ваэлин в сердцах махнул рукой:
– Пока достаточно.
Госпожа Дарена ехала в молчании и с тщательно скрываемой тревогой слушала лекцию Харлика.
– Наверное, моя реакция может показаться чрезмерной… – обратился к ней Ваэлин, но Дарена только покачала головой:
– Я совершенно доверяю вашей… интуиции, милорд.
– Очень сожалею, но мне придётся обратиться к вам с просьбой…
– Ночью, – ответила она. – Когда вернёмся в башню.
– А для вас это не слишком далеко?
– Расстояние, конечно, приличное, но прежде у меня получалось дотянуться – во время беспорядков, связанных с убийством аспектов. Отец тогда очень беспокоился, что Королевство может пасть.
– Благодарю вас, госпожа.
– Поблагодарите меня тогда, когда я доложу, что в стране царят мир и покой.
– Искренне на это надеюсь.