– Ты чувствуешь это всем сердцем? Моё же сердце говорит мне, что в Королевстве ещё остались свободные люди, и они дерутся за свою свободу, пока ты здесь пал духом.
Он открыл глаза, в которых блеснули слёзы.
– Ты не шлюха, – хрипло проговорил он. – Ни одна шлюха не станет вести подобных речей.
– Помоги нам, а? Мы захватим корабль и вернёмся домой. Даю слово, я сделаю все возможное, чтобы ты отыскал её.
Он сжал зубы, с шумом выдохнул.
– Обычно я использовал ласок, крысы мало подходят для воровского дела. Но сперва мне придётся закрепить связь и только потом дать ей серьёзное задание.
– Сколько времени тебе понадобится?
– По меньшей мере три дня.
Три дня. Неприятная задержка, однако до Воларии путь неблизок, а три дня хорошего питания никому не помешают. Лирна кивнула.
– Благодарю тебя.
– Надеюсь, среди нас есть опытные моряки, – слабо улыбнулся Фермин. – Иначе мы так и будем бесцельно дрейфовать по океану.
Крысёнок уронил ягоду у ног Фермина, сел, подёргивая усами, и уставился на него блестящими глазками. Парень ласково улыбнулся и подмигнул зверьку. Крысёнок порскнул в сторону, словно его и не было. Через несколько мгновений вернулся с другой ягодой, присоединив её к растущей на полу кучке.
– Не нравится мне это, – прошипел Илтис. Его лицо пряталось в тени, однако Лирна знала, что его аж свело от подозрительности. – Обращение ко Тьме – отречение от Веры.
Лирна хотела было заметить, что ни в одном из древних катехизисов нет и намёка на Тьму, а законы о преследовании тех, кто владеет Тёмными искусствами, появились в Королевстве только после эпидемии Красной Руки. Но вряд ли Илтис был готов дискутировать на подобные темы.
– У нас нет выбора, – прошептала она ему. – Другим путём ключ не добыть.
– Она права, – согласно кивнул громила со шрамами. – Я бы продал душу хоть кумбраэльскому богу, лишь бы отсюда выбраться.
– Когда слабеет Вера, приходит ересь, – зашипел Илтис, гневно подавшись вперёд. – Я от неё никогда не отступлюсь!
– Если мы не добудем этот ключ, тебя ждут годы рабства, чтобы испытать свою драгоценную Веру, – съязвил разбойник, чем вызвал новый рык Илтиса.
– Ссорами делу не поможешь, – сказала Лирна. Илтис поджал губы и привалился к борту, уйдя в тень. – Вы помните, что надо делать? – спросила Лирна у громилы.
– Ага, – кивнул тот. – Добраться до румпеля и убить рулевого. Со мной пойдут трое самых крепких.
– Отлично. А вы, брат? – Лирна повернулась к Илтису.
– После того как снимем кандалы, будем ждать, пока охранники не спустятся для вечерней проверки. Душим их цепями и забираем оружие. Раздаём его пятерым мужикам посильнее и идём разбираться с оставшейся на палубе стражей. Каюта надсмотрщика на корме, рядом с каютой хозяина. Сперва кончаем первого, потом второго.
– А я веду остальных драться с командой, – сказала Лирна. – Постараемся оттеснить матросов на бакборт и задержать их там. Вы должны управиться как можно быстрее, чтобы помочь нам прикончить всех.
– Если половина из нас доживёт до рассвета, будем считать, нам крупно повезло, – проговорил громила.
«Я посчитаю нас счастливчиками, если в живых останется четверть», – подумала Лирна, а вслух сказала:
– Я знаю. Как думаешь, остальные это понимают?
– Ещё бы. – Он вздохнул и принуждённо улыбнулся. – Но лучше быть свободным мертвецом, чем живым рабом.
На следующую ночь Фермин объявил, что крыса готова. Зверёк находился полностью под его контролем. Он сидел на ладони хозяина и с пугающей неподвижностью глядел перед собой.
– Он умный, – пояснил парень. – Не настолько умён, как ласка, но на сегодняшнее дело мозгов ему хватит.
Голову Лирны вновь пронзила боль, заставив поморщиться. В последние два дня боль изменилась и теперь концентрировалась в определённых местах – там, где ожоги были наиболее сильными. Вдобавок в животе поселился клубок тошноты. На лонакском это называлось «арак’ин» – слабость перед боем.
– Ну что ж, приступаем, – сказала она.
Фермин осторожно опустил крысёнка на пол. Тот метнулся к трапу, поскакал по ступенькам и исчез из виду. Фермин привалился к стенке, закрыл глаза. Лирна размеренно дышала, стараясь усмирить напряжённый комок в животе. Она чувствовала, как сгущается тишина: все ждали. Лирна поглядывала в лицо Фермину, тот продолжал сидеть с опущенными веками. Время от времени он морщился или хмурился, и Лирна принималась гадать, что это может значить. «Интересно, неужели он смотрит глазами крысы?» – подумала она, увидев лёгкую улыбку на губах вора.