– Он ушёл, – простонал Ренсиаль. – Ушёл в тень.
Френтис остановился, заметив впереди слабо светящийся прямоугольник. «Комната мастера Греалина». Стойки с оружием наверняка разграблены, но заглянуть имело смысл. Он подвёл спотыкающегося Ренсиаля к стене и усадил на пол.
– Я сейчас, мастер.
Выхватив меч, Френтис приблизился к двери и пинком распахнул её. У стола с лежащим на нём трупом стоял на коленях щуплый человечек. Ручейки крови стекали со стола на пол.
– Умоляю вас, – прошептал по-воларски мужчина, чьи руки были в свежей крови.
Не обратив на него внимания, Френтис подошёл к мертвецу. Это был крепкий мужчина, его волосатую грудь исполосовали порезы, а на голове, покрытой треугольными ожогами, ещё виднелись остатки пышной шевелюры. Широкое лицо мертвеца представляло собой сплошную маску из синяков. Френтис вспомнил, что обычно оно было довольно невыразительным, оживляясь только тогда, когда мастер шёл по следу. В такие моменты его глаза, теперь отсутствующие в глазницах, смотрели с особенной остротой, свойственной разве что волку.
– Значит, он не погиб, когда они захватили ворота, – пробормотал Френтис.
Он оглядел помещение, в котором жил мастер Греалин и где тот хранил свои подробнейшие записи об оружии, провианте и одежде, имевшихся в ордене. Теперь на месте бухгалтерских книг аккуратными рядами выстроились металлические орудия пыток, блестящие и очень острые.
– Я умоляю вас! – продолжал скулить человек, стоя в луже крови на каменном полу. – Я просто выполнял то, что мне было велено.
– Почему с ним так поступили? – спросил Френтис.
– Из-за него погибло много вольных мечников, в том числе и племянник командира.
– Ты раб?
– Раб, раб. Я просто выполнял…
– Да я понял уже.
Снаружи донёсся шум сражения: воларцы наконец обнаружили нападавших и подняли тревогу. Прежде чем выйти, Френтис спросил:
– Где остановился командир?
Оказалось, что тому приглянулись старые апартаменты мастера Хаунлина с окнами во двор, что было очень удобно.
Френтис оставил ставни открытыми, чтобы пленные могли слышать, как раб выполняет свою работу. Воларцы стояли на коленях во внутреннем дворе – из двухсот человек гарнизона в живых осталось всего двенадцать, да и те по большей части были ранены. Френтис оставил их доходить до нужной кондиции, а сам отправился на псарню. Вернувшись, он с удовлетворением увидел, что пленники выглядят смертельно испуганными.
– Ваш командир был не слишком разговорчив, – сообщил он и отметил, как они вздрогнули, услышав, что он говорит на воларском. – Человека, стоявшего во главе нашего ордена, звали аспект Арлин. Нам известно, что, когда ворота пали, он был ещё здесь. Первый, кто скажет мне, где аспект, останется жив.
Сверху донеслись звуки, памятные Френтису ещё по ямам. Оскопление всегда сопровождается пронзительным визгом, который ни с чем нельзя спутать. Один из пленников согнулся, его вырвало. Он попытался было заговорить, но его опередил сосед:
– Вы имеете в виду такого высокого мужчину?
– Именно.
Все пленники разом загомонили, но тут же притихли, когда окружавшие их воины шагнули вперёд. Френтис встал над тем, кто заговорил первым.
– Од-дин офицер из штабных забрал его и повёз в го-город. Сразу после взятия крепости.
– Это не крепость, а Дом. – Френтис рывком поднял пленного на ноги и потащил к воротам, где дожидался Джанрил Норин со своим ренфаэльским клинком на плече. – Заканчивайте тут побыстрее, – приказал Френтис менестрелю.
Вытолкав воларца за ворота, он достал нож и перерезал связывавшие того верёвки. Со двора послышались жуткие вопли.
– Возвращайся в город и расскажи своим, что здесь произошло.
Какое-то время воларец растерянно смотрел на него, потом развернулся и побежал вперёд, то и дело спотыкаясь и падая. Когда он исчез из виду, Френтис задумался, не стоило ли предупредить счастливчика, что город находится в другом направлении.
Пока они возвращались в лагерь, Давока молчала, избегая прямо смотреть на Френтиса. «Гарвиш», – читал он в её глазах.
– Я слышал о том, что лонаки делают с пленными, – произнёс он, когда молчание стало невыносимым.
– Кое-кто из лонакхим. Но не я, – отрезала Давока, провожая взглядом раба, в глазах которого застыло ожидание смерти. – А этот тебе для какой забавы потребовался?
– Не для забавы, а для работы, – ухмыльнулся Френтис и пришпорил коня.
– Ты не гарвиш, – сказала ему вслед Давока. – Ты хуже.