Откуда-то из чащи донёсся пронзительный визг. Давока подхватила копьё и кинулась туда. «Иллиан!»
Френтис последовал за ней, но мастер Греалин его опередил. Двигаясь с удивительной для толстяка скоростью, он мчался через подлесок. Впереди Френтис увидел Арендиля, тот сражался сразу против двух куритаев. Длинный меч мальчика описывал правильные дуги, отражая короткие клинки врагов, в то время как сам он то пригибался, то отскакивал, уходя от их ударов. Иллиан стояла на ветви дуба прямо над местом схватки. Увидев Френтиса, она беспомощно развела руками: стрелы кончились.
Куритаи удвоили усилия. Когда один наносил верхний удар, второй нападал снизу. Арендиль начал отступать, зацепился за корень и упал на спину. Куритаи бросились на него с поднятыми мечами.
Мастер Греалин остановился, не добежав двадцати ярдов, бросил меч и воздел руку с растопыренными пальцами… Словно гигантский невидимый кулак сбил рабов с ног, они отлетели в сторону. Один ударился о ствол дуба с такой силой, что сломал спину. Другой, задев сук, на котором стояла визжащая Иллиан, кубарем покатился по земле и распластался без движения.
Давока застыла на месте, пристально глядя на Греалина. Казалось, её страх и недоверие можно было потрогать руками.
– Рова к’а ерта Ма’лесса, – проворчала она себе под нос и бросилась к подросткам.
Френтис подошёл Греалину. На бледном, потном лице мастера было написано глубокое, мучительное сожаление.
– Я уж думал, мне померещилось, – сказал ему Френтис. – Воларцы, летающие по воздуху, могут привидеться разве что в бреду. Интересно, какие ещё сюрпризы вы мне приготовили, мастер?
– Вообще-то правильнее именовать меня аспектом, – слабо улыбнулся Греалин.
Отобрав десяток лучших бойцов, Френтис отправил их с Джанрилом в погоню за ренфаэльскими следопытами. Отряд в соответствии с приказом уничтожил ищеек, чтобы те не запомнили их запах, и сохранил жизнь одному из хозяев – для допроса. Упорствовал тот недолго. Несколько минут в обществе Тридцать Четвёртого быстро развязали ему язык.
– Наш владыка считает, что его сын где-то в этом лесу, – рассказал ренфаэлец.
Это был худощавый мужчина средних лет с дублёной кожей профессионального охотника. Из-под ногтей его левой руки, куда Тридцать Четвёртый загнал колючки шиповника, непрерывно капала кровь.
– Нам пообещали десять золотых, если мы его отыщем, и двадцать – если найдём живым. Рабов лорд просто купил у воларского генерала, заплатил из собственного кармана.
– Так ты, значит, охотишься на своих за золото? – зарычал Джанрил.
– Я должен делать то, что мне приказывают, – заскулил привязанный к дереву следопыт, глядя на них снизу вверх. – Всегда так делал. Владыка Дарнел – не тот человек, которому можно перечить без опаски.
– Мне тоже, – заметил Френтис. – Так и передай своему Дарнелу.
– Ты собираешься его отпустить? – спросил Норин, поспешив за Френтисом туда, где Арендиль перевязывал раненых.
– Свяжем и бросим здесь, когда будем переносить лагерь на другое место. Думаю, лорд Дарнел заслужил небольшую компенсацию за своё поражение.
– Брат, этот предатель заслуживает смерти, – настаивал Джанрил, горячась все больше.
– Сержант, а тебе не кажется, что на сегодня смертей уже достаточно?
– Когда дело касается подобной дряни, смертей всегда недостаточно.
– Полагаешь, это тебе поможет? – помолчав, спросил Френтис, глядя в лицо менестреля. – Все эти убийства и истязания смогут вытравить из памяти картину её смерти?
– Мне уже ничто не поможет. – Глаза Норина блеснули из-под насупленных бровей. – Все, что я делаю, я делаю во имя её памяти. Я чту её память кровью.
– Во имя её памяти? А как её звали? Я ещё ни разу не слышал, чтобы ты произносил её имя.
Сержант тяжело уставился на Френтиса. Безумие, плескавшееся в его глазах, подёрнулось плёнкой неуверенности.
– Оставь ренфаэльца в покое и иди собираться, мы уходим, – приказал Френтис. – А если не хочешь исполнять мои приказы, вали на все четыре стороны. Убивай тогда кого хочешь, лишь бы не на моих глазах.
Арендиль помогал Давоке перевязать руку Дергача. Из всех, кто был в лагере, лишь у лоначки имелись кое-какие навыки целительства.