Самым серьёзным оказался прорыв на южном участке. Рива как раз занималась куритаями, которые атаковали привратную башню. Недолго думая, она приказала облить их маслом в тот момент, когда они, выйдя из-под щитов, раскручивали над головой крюки. После чего вниз полетели зажжённые стрелы. Большинство рабов упали на землю, объятые пламенем, но кое-кому удалось достичь парапета и начать свои смертоносные танцы с двумя мечами. Причём некоторые продолжали при этом гореть. Прежде чем их прикончили, они успели убить многих защитников города. Едва Рива распорядилась скинуть вниз их тела, как прибежал человек с известием, что куритаи уже на южной стене.
Приказав усилить оборону башни дворцовой гвардией, она поспешила на южную сторону. Верный Аркен увязался следом. На сей раз воларцы применили новую тактику: куритаи затаились среди вольных мечников, и Рива решила на будущее, что должна быть внимательней. Рабы держали плотную оборону на южной стене, в то время как королевские гвардейцы пошли в контратаку и падали, словно скошенная трава. Командовал ими совсем юный сержант, лицо и руки его уже покрывали многочисленные раны.
– Навались, ребята! – кричал он гвардейцам. – Ещё немного, и мы сделаем этих паскуд!
– Отставить! – приказала Рива, глядя в тесные ряды куритаев, чьи лица были лишены всяких эмоций. На парапет за ними уже лезли вольные мечники. – Приготовьтесь, – кинула она гвардейцам и шагнула вперёд, снимая с плеча ильмовый лук.
Спокойно прицелилась в одного из рабов, который стоял в каких-нибудь двенадцати футах. Пристрелила одного, затем второго. Куритаи лишь невозмутимо сомкнули строй, закрывая брешь. Она успела убить ещё двоих, прежде чем один из рабов что-то рявкнул, и все они бросились на неё. Рива оставила лук и вынула из-за плеча меч. Гвардейцы ударили по куритаям.
Позже ей так и не удалось восстановить всю цепь событий. Она помнила свои прыжки и повороты, куритаев с перерубленными шеями, но в остальном все покрывал красный туман, в котором молниями сверкали лезвия мечей. Все закончилось с подходом алебардистов из дворцовой гвардии, они прикончили оставшихся рабов и сбросили вольных мечников со стены.
И вдруг она обнаружила, что все её поздравляют, хлопают по спине, а она до того устала, что не в силах противиться всему этому. По счастью, Аркен утащил её прочь от благодарных вояк. Рива с радостью обнаружила, что парнишка даже не ранен, хотя и бледен. Так бледнеют те, кому довелось впервые убить человека лицом к лицу.
Она задержалась при виде того самого гвардейского сержантика, он тряс за плечи вольного мечника. Воларец судорожно зажимал рукой рану на другой руке, повыше локтя – в ране белела кость.
– Где же твой кнут, падла? – орал сержант, втыкая в рану кинжал и проворачивая лезвие. Воларец завизжал. – Где кнут, а?
– Убей его, хватит! – приказала Рива. – Построить людей. Ночь ещё не закончилась.
Атаки продолжались ещё четыре часа – до тех пор пока первый проблеск зари не показался над рекой. Все новые и новые батальоны пересекали поток, чтобы попытать удачи. Всё больше и больше трупов оставалось на земле после каждой попытки. Впрочем, защитникам эта ночь тоже далась нелегко. Арентес доложил, что они потеряли около трёх сотен бойцов и ещё две сотни были ранены. Но город устоял. Уцелевшие воларцы убрались в конце концов восвояси: варитаи – построившись в колонны и прикрывшись щитами, вольные мечники – в панике позабыв о дисциплине под градом стрел. При свете занимающегося дня потери воларцев от метких выстрелов заметно возросли…
Внимание Ривы привлекли возбуждённые крики. Оказалось, что в реке нашли живого воларца – вольного мечника, судя по страху, с которым он смотрел на подходящую к нему Риву.
– Ну да, – сказала ему она. – Пришла эльвера.
Мужчина дико таращил глаза, оцепенев от ужаса и почти утратив рассудок. «Готов, отвоевался», – подумала она.
– Госпожа? – Лучник, вынув кинжал, вопросительно взглянул на Риву.
– Кто-нибудь в городе говорит по-воларски?
Достаточным знанием языка для общения с пленным обладала лишь Велисс, да и то ей приходилось писать. С помощью своих книг она перевела послание Ривы и заставила воларца затвердить его вслух. Возможно, отправить пергамент было бы проще, но Риве хотелось, чтобы остальные воларцы услышали страх в голосе товарища.
– У эльверы огромная сила, она убьёт каждого, кто попытается проникнуть в город. Однако эльвера милостива. Ваши командиры отправляют вас на верную гибель в бессмысленных сражениях, тогда как сами сидят в безопасности в своих шатрах. Те, кто сложит оружие и покинет окрестности города, избежит гнева эльверы. Тех же, кто останется, ждёт верная смерть.