Рива оставила Чтеца и отступила перед дядей, который остановился в нескольких шагах.
– Я полагаю, – с трудом произнёс он, – что настало время объявить народу твою весть.
– Весть, дядя? – оторопело переспросила она, всё ещё тяжело дыша.
– Да. Откровение Отца. Пора объявить его людям.
«Откровение?» Рива пробежала взглядом по головам, видя неуверенность, страх и надежду на лицах собравшихся, но в основном – именно неуверенность. «Её-то он и хотел им дать, – поняла она, опуская глаза на Чтеца. – Уверенность. Великую лживую истину. Убить его ещё не значит разоблачить его ложь».
– Лорд Ваэлин Аль-Сорна спешит нам на помощь! – прокричала она так громко, как только могла. – А с ним – огромная, непобедимая армия!
– Ложь! – завопил Чтец, с трудом поднимаясь на ноги. – Она выдаёт собственную фантазию за слова Отца! Да ещё призывает Тёмный Меч на наши головы!
– Аль-Сорна – не Тёмный Меч! – крикнула она в толпу, начавшую роптать. – Он идёт, чтобы нас спасти. Я – госпожа Рива Мустор, наследница этого фьефа и дочь Истинного Меча. Вы назвали меня Благословенной, веря, что Он осенил меня своей дланью. И я говорю вам: Его благословение на всех нас. Но не забывайте, Отец не поощряет беззаконных убийств.
– Они… – Чтец протянул костлявую руку в сторону коленопреклонённых. – Они гнушаются любовью Отца! Их присутствие в стенах города губит нас!
– Губит?! – Рива нашла взглядом зеленщика. – Вот ты! Я вижу в твоей руке меч. Почему ты не на стене?
– Я… У меня дочка больная, – заблеял мужчина, беспомощно озираясь. – Внучат трое, госпожа…
– И все они умрут, если мы не удержим город. Да и тебя, слуга Отчий, – Рива повернулась к дородному священнику с рапирой, которая казалась ивовым прутиком в его пухлой руке, – я там что-то не заметила. Зато его, – указала она на Аркена, – я видела много раз, он дрался и проливал кровь, защищая тебя. А вот этот человек, – Рива кивнула на брата Гарина, – врачевал наших раненых, не покладая рук. Что же до известной вам женщины… – Она взглянула в яркие глаза Велисс. – Она многие годы верой и правдой трудится на благо фьефа и теперь неустанно заботится, чтобы все вы были накормлены. – Она вновь перевела взгляд на толпу. – Нет, это не они губят наш город. Это делаете вы! Вы пришли сюда, словно рабы наших врагов, слушать этого старого лжеца и добровольно позволили ему наполнить свои сердца ненавистью, тогда как должны знать, что Отец – это любовь! – Она посмотрела на дородного священника. – Слушай, убери эту штуку, пока ногу себе не проткнул.
Тот, не сводя глаз с Ривы, разжал руку, и рапира со звоном упала на каменные плиты. Все мечники, едва ощутив её взгляд на своих лицах, бросали мечи. Кто-то со стыдом, кто-то всё ещё в недоумении.
Справа послышался шум, и на площадь прорвались Антеш и Арентес во главе отряда дворцовой гвардии, усиленного несколькими дюжинами лучников и королевских гвардейцев. Они двинулись было к обезоруженным мечникам, но Рива взмахом руки остановила их и указала на пленников.
– Будьте добры, освободите этих людей, милорды, – велела она. А затем посмотрела через плечо на Чтеца, побагровевшего то ли от ярости, то ли от бессилия поверить в случившееся. – Собор я пока закрываю, а там решим. Сиди в нем, и чтоб носу наружу не высовывал. – Вложив меч в ножны, она подошла к владыке фьефа и протянула ему руку. – Мне кажется, тебе пора отдохнуть, дядя.
Тот кивнул с усталой улыбкой. Внезапно его лицо перекосилось от ужаса, он уставился на что-то за её спиной. Она быстро обернулась. Чтец занёс над ней кинжал, оскалив жёлтые зубы в гримасе ненависти. Отступать или парировать было поздно. Уголком глаза она засекла какую-то тень. Чтец согнулся пополам, кинжал бессильно царапнул по руке Ривы, и старик упал перед ступенями собора. Из его живота торчал меч её деда. Старик заперхал, выгнулся в последний раз и умер.
Рива едва успела подхватить своего дядю, положила его голову себе на колени, просунула ладонь под плащ на его груди. Сердце билось, но слабо.
– Никогда ещё… не убивал, – выговорил лорд. – Но счастлив, что… именно он стал первым. – Дядя протянул руку, погладив её по щеке, и Рива удержала его пальцы. – Никогда не сомневайся в любви Отца… моя удивительная племянница. Обещай мне это.
– Обещаю, дядя. Никогда не усомнюсь.
– Хорошо. – Он улыбнулся, но его покрасневшие глаза затуманились. – Брандор, – прошептал он.
– Что, дядя?
– Имя человека, которого тот священник называл лордом… Брандор… – Тонкая рука обмякла.