– Сомневаюсь, что ваш меч поможет мне там, лорд-маршал. Подождите меня здесь.
Он поклонился, отступил и замер в напряжении: преданный своей принцессе офицер, хотя от его начищенной брони и щегольского наряда остались лишь сапоги да меч, и те давным-давно утратили парадный лоск. Лирне пришло в голову, что и её внешний вид теперь не особенно представителен: ни тебе горностаевого палантина, ни элегантного платья для верховой езды, лишь грубая кожаная одежда и крепкие сапоги, потёртые и запылённые в дороге. От лонаков её отличал разве что цвет волос.
– Прошу тебя, сестра!
Оглянувшись, Лирна увидела, что Давока тянет за собой упирающуюся Кираль. Лицо девушки, ещё недавно такое невыразительное, сейчас было искажено до неузнаваемости, как будто на ней была надета маска ужаса.
– Прошу тебя, – жалобно умоляла Кираль. – Если ты всё ещё считаешь меня сестрой, лучше убей, только не веди к ней!
Она продолжала упрашивать и вырываться, пока Давока волокла её вниз по лестнице. Жалобное нытье превращалось в горестные вопли по мере того, как они спускались все ниже и ниже в сумрак. «Это не просто страх смерти, – догадалась Лирна. – Она боится чего-то ещё более ужасного».
Она стряхнула с себя дорожную пыль и начала спускаться вниз.
Глава третья
Рива
Она бежала до тех пор, пока лёгкие не начали гореть огнём, а ноги – подкашиваться от усталости. Бежала, не разбирая дороги – по высокой траве, по лесу, лишь бы подальше от лагеря, от этого мужчины, от его вранья. Бежала, пока не свалилась в изнеможении, запутавшись в своём плаще. Потом, еле-еле поднявшись на ноги, огляделась вокруг, пытаясь отыскать хоть какие-нибудь ориентиры. Грудь судорожно вздымалась от страха и усталости. «Он все равно придёт за мной, выследит, вновь заставит слушать свою ложь…»
И снова бросилась бежать, но тут же споткнулась о корень и упала на четвереньки, захлёбываясь бессильными рыданиями, в полном смятении. «Даже если он действительно существует, он ненавидит тебя за то, что ты такая, какая есть. Так ведь утверждают его священники?.. Тебя послали за тем, чего нельзя отыскать, в надежде, что я убью тебя… Новая жертва…»
– Мерзкая ложь! – её исступлённый крик эхом разнёсся по лесу. Но деревья молчали, лишь скрипели ветвями на ветру.
Она села на корточки, подняв лицо к небу, хватая воздух широко раскрытым ртом. Тут до неё дошло, что вдогонку за ней никто побежит: Аль-Сорна легко сумеет найти её, где бы она ни находилась. Бежать смысла не было, и какое-то время она просто сидела на месте, одна-одинёшенька. Вспомнилось бессильное отчаяние в его голосе, когда он кричал ей вслед… «Потому же, почему я теперь отвергаю мою песнь, которая кричит мне „Отпусти её!“».
«Следуй своей песне, Тёмный Меч, – подумала она. – А я спою свою собственную».
Провела дрожащей рукой по отросшим волосам – гриве азраэльской распутницы. «Грязная, забывшая Отца грешница…»
«Священник! Вот кто сможет опровергнуть всю его ложь!» Ей надо вернуться, и он объяснит всю правду, и Отец Мира снова осенит любовью свою дщерь в знак того, что она ему не постыла, что грех был выбит из неё, что она достойна возложенной на неё священной миссии… Достойна меча своего отца.
Меч. Вернуться к священнику с пустыми руками, да ещё с требованием разъяснить лживые слова Тёмного Меча… Невозможно. А вот если у неё будет меч, тогда она увидит всю правду по его лицу. Меч и есть правда.
Открыв глаза, Рива нашла созвездие Оленя. Переднее «копыто» должно было указывать почти прямо на юг, в сторону Кумбраэля и Серых гор… А ещё – в сторону Высокой Твердыни. Возможно, меч до сих пор там: валяется, позабытый, в тёмном углу покоев Лорда и ждёт её. Потому что, если его там нет, она вообще вряд ли когда-нибудь сможет его отыскать.
Рива уже начала подниматься на ноги, когда в голове мелькнула быстрая, словно шепоток предателя, мысль: «Вернись. Тебя ждут».
– Со своей грязной ложью! – прошипела она в ответ.
«С любовью. Твой священник хоть раз её проявил?»
– Плевать мне на его любовь! И на них на всех. Любовь Отца – это всё, что мне нужно. – Она встала, отряхнулась и зашагала на юг.
Лук был изготовлен из желтоватой древесины горного ильма. Рукоять в центре – гладкая, блестящая от частого использования, плечи украшены резьбой: с одной стороны – олень, с другой – волк. Он отличался от ясеневого лука, который вырезал для неё Аль-Сорна и который остался в лагере, когда она убежала. Этот был длиннее, толще и, без сомнения, мощнее.
Хозяин лука лежал на лугу, с подветренной стороны трухлявого пня, а вокруг на многие мили не было ни души. Мужчина блаженно спал, уронив на колени пустой винный кувшин, седоватая борода была вся в бордовых винных пятнах. Неподалёку пристроилась такая же сонная пастушья собака: косматая псина со слезящимися глазами. Не выказывая ни малейшей тревоги, она с любопытством склонила голову, наблюдая за девушкой, которая осторожно вытащила лук из руки пьяницы. Увы, колчан был надёжно пристегнут у него за спиной. Ну и ладно – стрелы сделать куда проще, чем лук.