Шакал разжал челюсти, отпустил труп, который волок за собой, закашлялся, и его вырвало падалью, кишащей червями. Небрасец подобрал камень, осыпавшийся с одной из гробниц, швырнул что есть сил и попал шакалу под ухо.
Тот поднялся на задние лапы, и хотя морда его оставалась звериной, глаза были человечьими.
— Это тебе, — сказал он, тыча лапой в извергнутое. — Отведай — и приди ко мне.
Небрасец присел над блевотной массой и вытянул червяка. Тот был бледный, в прожилках и багряных мазках и пробуждал в нем совершенно незнакомое томление. Едва он положил его в рот, вкус червяка принес покой, здоровье, любовь и жажду чего-то, что он не мог назвать.
Из бесконечной дали приплыл голос Хона Тэкера:
— Мой вам совет, молодой человек: если железно не уверены, в кого стреляете, нечего и стрелять.
За первым червяком последовал второй, за ним и третий, один другого вкуснее.
— Мы тебя научим, — сказали ему червяки из его собственного рта. — Разве мы не пришли со звезд? И твоя тяга к ним пробудилась, землянин.
Голос Хопа Тэкера:
— Могильных червей, да?
— Приди ко мне.
Небрасец достал из ящика ключ. Было достаточно отпереть только ближайшую гробницу. Шакал показал на замок.
— А если он совсем оголодал — и на живого человека напрыгнет, и тому, значит, биться надо что есть мочи, не то капец.
Ключ царапнул по двери, нащупывая скважину.
— Приди ко мне, землянин. Приди быстрее.
К голосу старика добавился Сарин, слова переплелись и спутались. Она завизжала, и нарисованные на двери усыпальницы фигуры растаяли.
Ключ повернулся. Из усыпальницы вышел Тэкер.
— Джо, мальчик мой, Джо! — крикнул за его спиной отец. И ударил его палкой.
Из глубокой ссадины на голове потекла кровь, но Тэкер не обернулся.
— Деритесь, молодой человек! Вы должны с ним драться!
Кто-то включил свет. Небрасец отступил к кровати.
— Пап, не надо!!!
У Сары был большой мясницкий нож. Она вскинула его выше отцовской головы и с размаху опустила. Отец, развернувшись, поймал ее за руку, и небрасец увидел на его спине длинный порез. Нож упал на пол, и Сара тоже.
Небрасец схватил Тэкера за плечо:
— Это еще что такое?
— Это любовь, — сказал ему Тэкер. — Есть у вас такое слово. Это любовь, землянин.
Когда он говорил, между губами его не было видно языка; там извивались черви, а среди червей блестели звезды.
Изо всех сил небрасец ударил кулаком по этим губам. Голова Тэкера мотнулась назад; боль отдалась до плеча небрасца. Он снова размахнулся, теперь левой, но Тэкер поймал его руку так же, как Сарину. Небрасец попробовал отступить, вырваться. Старая высокая кровать подсекла его сзади под коленки.
Тэкер склонился над ним и разлепил окровавленные губы, в глазах его была такая боль, какой небрасец не видел никогда.
— Отвори мне, — произнес шакал.
— Да, — ответил небрасец. — Да, отворю.
Никогда раньше он не знал, что у него есть душа, но теперь почувствовал, как она подступает к горлу.
Глаза Тэкера закатились. Рот распахнулся, явив на мгновение клубок покрытых слизью щупалец. И неуклюже, будто пытаясь кувырнуться, Тэкер рухнул на кровать.
Секунду, показавшуюся очень долгой, его отец стоял над ним с трясущимися руками. Потом старик неуклюже отступил на шаг и тоже упал, с жутким треском ударившись головой об пол.
— Дедушка! — склонилась над ним Сара.
Небрасец поднялся. Из спины Тэкера торчала потертая коричневая ручка мясницкого ножа. Крови было на удивление немного, она стекала по гладкому старому дереву, и багровое пятно на простыне медленно расширялось.