— М-милорд… А что это за работа?
— Нашей новой гостье нужен присмотр. Кто-то, кто будет обеспечивать ее базовые потребности… В основном, чтобы она оставалась жива.
— Жива? — Сесил заморгал, и его глазницы, усеянные зубами, на мгновение выглядели почти… нормальными. — Еще один человек в замке?
Опасения библиотекаря витали в воздухе, и от них можно было поперхнуться. Я не мог его винить. Пребывание Катрин в этих стенах стало травмой для всех нас. Лимбо и так угнетало души, которые называли мое царство — домом. Им и так хватало страданий, лишний смертный, кидающийся на каждый острый нож или срывающийся с балкона в отчаянной попытке сбежать из моего лабиринта, был последним, чего они заслуживали.
— В этот раз все будет иначе. Я заставлю ее страдать. Я сам буду вершить ее боль, ее наказание. Каждая капля ее крови прольется по моей воле.
Сесил вновь моргнул и поправил очки на переносице тонким пальцем.
— Простите, если это прозвучит дерзко, милорд. Но если вам нужна ведьма… почему бы вновь не вызвать Хольгу?
Я вздрогнул при упоминании ее имени.
Хольга была не просто служанкой. Она была ведьмой, сожженной на костре за столетие до рождения Катрин. Упрямая. Полная жизни. Тогда я подумал, что из нее выйдет отличная подруга, опора для моей будущей королевы.
Но, как оказалось, она стала слишком хорошей подругой. Настроила ее против меня. Заставила бояться меня.
По правде говоря, я уже подумывал о том, чтобы поручить Хольге это задание. Как бы я ни ненавидел эту женщину, она умела внушать страх, особенно ко мне.
А на этот раз я хотел, чтобы человек боялся меня. Но была одна маленькая проблема.
— Я отправил Хольгу на второй уровень. Кто знает, кому из моих братьев теперь принадлежит ее душа. Насколько мне известно, ее туша плавает лицом вниз в озере девяти кругов. Даже если бы Асмодей оставил ее у себя, он бы не отправил ее обратно.
— Почему бы не попросить, милорд?
Я застонал, массируя висок, будто трение по голой кости хоть как-то помогло бы справиться с головной болью, которая всегда появлялась, когда я думал о своих братьях.
Я скорее бы вырвал себе рога, чем стал говорить с кем-то из них. Особенно с Асмодеем.
Я обернулся, бросив последний взгляд на библиотеку, точно зная — здесь нет ни одной души, способной справиться с моей маленькой воровкой. Лишь Хольга была бы достойной.
Выпрямившись, я кивнул Сесилу. Он принялся суетливо кланяться и поспешил прочь из библиотеки. Стены и их многочисленные панели развернулись, открывая путь к моему кабинету.
Стоило мне войти, как стены вновь начали вращаться, расширяясь, увеличивая пространство. Обычно я бывал здесь в своей уменьшенной форме, но, если мне предстояло говорить с Асмодеем, следовало предстать в более устрашающем облике.
Я кинул плащ на стол и направился к зеркалу в дальнем конце комнаты. Оно было достаточно большим, чтобы в нем отражался я весь, с рогами и всем остальным.
— Покажи мне моего брата, — приказал я зеркалу, не в силах сдержать раздражения в голосе. Я уставился на поверхность зеркала, ожидая, пока проявится изображение. Мгновение назад я видел только свой кабинет, а теперь передо мной была спальня Асмодея.
Черт возьми, как же я ненавидел то, что он держал зеркало для связи в своей спальне. Но чего еще ждать от Повелителя Похоти? Меня бы это не волновало… если бы Асмодей не был таким бесчеловечно жестоким ублюдком.
Я ненавидел брата каждой косточкой своего тела.
До того, как изображение прояснилось, до меня начали доноситься звуки. Скрип кровати. Крики женщины. И стоны чудовища, которое ее насиловало.
Тело Асмодея было массивным, с плечами, достаточно широкими, чтобы удерживать три головы. Слева — бычья, справа — баранья. А в центре — человеческая, увенчанная струящейся пшеничной шевелюрой. Когда он стонал, все три его рта распахивались, издавая звук, от которого у меня бы побежали мурашки, будь у меня кожа.
Бедная женщина на его кровати была покрыта синяками. Он ударил ее по лицу, одновременно трахая ее потные, покрытые спермой бедра, и ее крики перешли в хныкающие всхлипы.
— Я занят, Белфегор, — прорычал монстр, отмахнувшись когтистой лапой в сторону зеркала, даже не взглянув.
Я скрестил руки на груди и собрался с духом перед предстоящим разговором.
— Я не Белфегор.
Все три головы Асмодея резко поднялись при звуке моего голоса. Мелькнуло удивление, быстро сменившись самодовольной ухмылкой на его человеческом лице.
— Лорд Белиал. Сколько лет, сколько зим. Я уж начал думать, что твоя плесенью покрытая помойка, которую ты называешь царством, окончательно свела тебя с ума.