— Давно ты в этом замке? — спросила я. Это была неловкая попытка завести разговор, но, может, если я буду достаточно настойчива, она ответит хоть на что-то. На те вопросы, что Владыка Костей оставил у меня в голове, словно выжженные клейма.
— Много, очень много лет, — ответила она.
Она подошла к ванне и перекрыла воду. Я невольно уставилась на струйки пара, поднимающиеся от поверхности. Уже представляла, как теплая вода коснется моего замерзшего тела, и с трудом сдерживала желание броситься в нее без раздумий.
— Залезай, пока не остыла, — поторопила Хольга.
Я сделала несколько осторожных шагов. Цепь не дернулась, не остановила меня, и с облегченным вздохом я погрузилась в воду.
Тепло окутало меня, разогревая уставшие мышцы, проникая в кости и вымывая из них холод. Это было блаженство. Я медленно скользнула в воду почти до самых плеч, позволив ей унести хотя бы часть боли и напряжения.
— Ты заботишься о большом количестве пленников? — спросила я, снова пытаясь выудить хоть какую-то информацию.
Хольга покачала головой и протянула мне тряпку с бруском рубиново-красного мыла. Я сразу же начала отмываться, яростно скребя кожу, будто могла смыть не только кровь и грязь, но и тревогу, страх, бессилие. Все то, что давило на грудь и мешало дышать. Пытаясь удержаться хоть за какую-то надежду, я все же начинала понимать: ситуация безнадежна.
— А сколько здесь вообще людей? — я понизила голос. — Ты помогаешь кому-то еще?
Пока я не встретила ни одного живого человека. Но не могу же быть здесь единственной? Не может же быть так, что я одна, во всем этом мрачном царстве?
— До тебя здесь был только один человек, — ответила Хольга с раздражением. — Поторопись. Нам еще предстоит одеть тебя.
— Это была Катрин?
Ведьма застыла на месте. Ее пустые глазницы будто впились в меня, и от этого взгляда у меня побежали мурашки по коже.
— Не произноси здесь это имя, — сказала она с угрозой в голосе. — А теперь вставай. Живо!
Фыркнув, я нырнула с головой под воду и начала оттирать кровь и грязь из волос, мечтая о том, чтобы под рукой оказался хотя бы кондиционер, расчесать ломкие пряди будет задачкой. Когда я отмылась насколько возможно, хотя изнутри все еще чувствуя себя грязной после той ямы, — выпрямилась и повернулась к Хольге, которая уже ждала с полотенцем в руках.
Завернутая в полотенце, я направилась обратно к кровати. Цепь тем временем затягивалась обратно в стену, словно была прикреплена к какому-то волшебному блоку. Хольга деловито проследовала к шкафу у дальней стены, распахнула дверцы и принялась перебирать висящие там наряды. Она достала тонкую белую ночную сорочку с поясом на талии и подошла ко мне, подтолкнув, чтобы я встала.
Это было платье на запах, оно легко надевалось, не мешая ошейнику.
— А черной не найдется? — спросила я, криво усмехнувшись. — Белый — совсем не мой цвет.
Если бы ведьма могла моргать, уверена, она бы сейчас это сделала.
— Черное носят лишь те, кто в трауре. Или кто мертв. Ты не относишься ни к тому, ни к другому.
— Ну… Мой парень был убит у меня на глазах драгоценным Владыкой, — слащаво улыбнулась я. — Так что повод самый подходящий, не находишь?
Хольга покачала головой с сочувствием:
— Мне жаль. Но Владыка предпочитает, чтобы его человеческие наложницы были в белом.
— Наложницы? — в висках словно ударило молнией. Лицо мгновенно залилось жаром, стремительно разливаясь по телу, как пламя. — Ты же не имеешь в виду… Он не может… Он слишком большой, я… Я слишком хрупкая. Он меня просто сломает.
Мой мозг дал сбой при попытке представить это. У него была голова какого-то безымянного зверя без капли плоти, а вот тело, по крайней мере на вид, — человеческое. Или почти. Кто знает, что он скрывает под плащом.
В горле пересохло, пока я пыталась вычеркнуть эту картинку из головы.
— Кто знает, что придумал для тебя Владыка, Леди Рэйвен, — ответила Хольга. — Он ни разу не тронул Катрин. И слава Тьме за это. Бедняжка не пережила бы.
— Что? — я распахнула глаза. Становилось ясно, что монстр был весьма неравнодушен к этой женщине. — Он даже не пытался с ней переспать?
Хольга держала сорочку раскрытой, и я повернулась, просунув руки в рукава.
— О, он наведывался к ней в спальню. Не раз. Но она всегда отказывала. Всегда.
Я переваривала эту новую крупицу информации. Он ведь вполне мог ее принудить, он огромен, чудовищен, почему же не сделал этого?
Если он придет ко мне, неужели он примет отказ?