Второй грабитель, парень, не вызывал у меня никакого интереса.
Он был ее партнером? Привел ее сюда силой? Судя по азарту в ее глазах, пока она набивала сумку сокровищами, — нет.
Наказал бы я ее так же, как и всех мужчин, приходивших раньше? Я мог бы, но… нет. Это было бы пустой тратой времени. Она была слишком красива, чтобы превращать ее в мебель. А ее запах… Клянусь Богами, он был слишком приятен, чтобы сделать из нее что-то обыденное, вроде винной полки. Аромат гвоздики и терпкой вишни заставлял мои мысли разбегаться от возможностей ее наказания.
Я мог бы привязать ее обнаженную к своей кровати и удерживать там вечно, лишь ради того, чтобы ее запах пропитывал мои простыни. Мое собственное живое благовоние. Хотя у нее могло быть и другое применение… связанное с моей постелью…
Мои мысли становились чернее смерти. Мне пришлось их разогнать.
Нет. О чем я вообще думал? Я не мог взять в свое царство другое живое существо. Я поклялся, что больше никогда этого не сделаю, не после Катрин. Лучшим решением было бы убить ее вместе с товарищем. Быстро и легко. Она не будет страдать.
Я наблюдал, как она сдвинула каменную крышку саркофага Катрин, приподняв ее всего на пару дюймов, и просунула руку внутрь. Она скривилась, когда обшаривала труп. Ее спутник отвернулся, кажется, его чуть не стошнило. Очевидно, из них двух у девушки были более крепкие нервы. Отлично. Они ей понадобятся.
И все же, почему я не мог себе это представить? Спустя мгновение ответ пришел сам собой. Глаза девушки вспыхнули, она нашла нечто интересное среди останков Катрин. Резким рывком она выдернула что-то, и послышался хруст ломающейся кости, сухой треск плоти, пролежавшей века. В ее руке оказался рубиновый амулет, вспыхнувший в луче света, пробившемся сквозь единственное окно мавзолея. Я не видел его целую вечность.
Амулет представлял собой серебряный череп с двумя гранатами в форме слез, закрепленными под глазницами черепа так, что казалось, будто он плачет кровью.
— Неплохо, — пробормотала маленькая воровка и бросила древнюю реликвию в сумку с драгоценностями, словно это была обычная побрякушка.
Неистовая ярость забурлила во мне. Цепочку амулета мог разорвать только его создатель. Поэтому, когда воровка стянула его с Катрин, она разломила ей шею надвое.
Вся моя решимость избавить этого маленького человечка от моей безграничной жестокости улетучилась в одно мгновение. Она осквернила тело Катрин. Она не заслуживала быстрой смерти, она вообще не заслуживала смерти.
Какое бы наказание я не посчитал достойным ее преступления, я растяну его.
В моих руках эта воровка будет страдать. Для начала, я заставлю ее смотреть, как буду расчленять ее мягкого, нервного дружочка.
Я медленно приближался к ним. Проходя мимо старых гробов, я слышал, как мои тяжелые шаги пробуждали кости мертвецов. Они оживали, стонали и били в крышки, в надежде привлечь внимание своего повелителя и хозяина.
Воры замерли, перестав набивать сумки, их глаза расширились. Они не могли меня увидеть, если я сам того не захочу. Пока я оставался в тени, лишь раздувая их страх, до момента, пока они не начнут мочиться от ужаса.
— Что это было, черт возьми? — спросил парень, его голос дрожал.
Еще один шаг. И еще. Воздух в мавзолее стал смертельно холодным. Девушка бросила взгляд в мою сторону. Должно быть, она увидела мою тень — нечто достаточно пугающее, чтобы заставить ее закричать.
— Валим отсюда! — крикнула она, и кинувшись прочь. Ха. Как будто ночь могла их спасти.
От смерти не уйти, если она пришла на зов.
Я последовал за ними, остановившись у входа в мавзолей, и с минуту наблюдая за их бегством. Парень оказался быстрее, оставив свою напарницу на произвол судьбы, так как она тащила сумку с крадеными вещами. Она бросила маску у фундамента мавзолея, и ее темные волосы развевались за спиной, пока она бежала.
Мой взгляд вернулся к парню, который с каждой секундой увеличивал расстояние между собой и гробницей Катрин. Что за жалкое подобие мужчины оставило свою спутницу позади?
Он, наверняка, почувствовал опасность? Жалкий трус.
Обычно я не упивался подобной жестокостью, но с удовольствием бы разобрал по косточкам этого жалкого урода.
Я оказался перед ним в мгновение ока, стараясь оставаться скрытым, когда схватил его за горло и поднял в воздух. Его глаза заслезились, он отчаянно искал в темноте нападавшего, но ничего не видел. Его ноги болтались в воздухе, а руки тщетно тянулись к моим пальцам.