Я протерла полотенцем мокрые волосы, прежде чем надеть белое платье, и все это время его слова крутились в моей голове.
— Ты будешь моей погибелью.
Никак не могу избавиться от предчувствия, что он прав и от того, что он будет и моей.
Глава 29
Рэйвен
Я дрожала от восторга, надевая новую ночную рубашку, ее ткань скользнула по моим соскам, отчаянно нуждавшихся в прикосновениях Белиала. Мое тело жаждало большего, и даже самое легкое прикосновение заставляло все мое тело дрожать.
Белиал тихо наблюдал за мной, когда я кружилась, и одежда колыхалась у моих лодыжек. Я чувствовала себя одной из тех девушек в старых романтических фильмах. Если бы только оно было черным.
Стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Обернувшись, я увидела, как Хольга проскользнула в дверь с серебряным подносом в руках. Сегодня волосы ведьмы-скелета были заплетены в косу и перекинуты через плечо, когда ее взгляд упал на меня, она резко остановилась.
Я нервно посмотрела то на нее, то на Белиала, сердце забилось чаще.
Знала ли она, где я была последние два дня, пробиваясь через лабиринт живых изгородей снаружи? Сообщит ли она Владыке Костей о том, что Белиал приютил меня в своей постели, когда я должна была пытаться сбежать, или она была в курсе плана?
Миллион вопросов, недостаточно ответов, но мой желудок заурчал при мысли о еде.
— Поставь это сюда, Хольга, — приказал Белиал, указывая на тумбочку у кровати.
Она подошла и поставила поднос. Махнув рукой, она достала бутылку вина и поставила ее рядом с подносом.
Хольга слегка поклонилась.
— Еще чем-нибудь могу вам помочь, сэр?
— Да, можешь. Приведи Сесила, — сказал он, заставляя Хольгу снова остановиться.
— Библиотекаря? — спросила она, явно удивленная. Как и я. Если он хотел почитать, на полках у камина было полно книг. Зачем Белиалу нужен был библиотекарь?
— Да. Иди сейчас же.
Я стояла молча, крепко обнимая себя за плечи, и наблюдала за их общением. Я замечала все: от того, как она с ним разговаривала, до того, как она кланялась.
Ведьма нервничала.
Белиал, как паромщик, явно занимал высокое положение, и не знаю почему, но это так меня возбуждало.
Хольга бросила на меня еще один взгляд, который заставил меня нервничать, прежде чем повернуться и уйти.
— Поедим у камина, — сказал Белиал, когда мы остались одни, поднимаясь на ноги. Он схватил поднос вместе с бутылкой вина и кивнул рогами в сторону зоны отдыха.
Я последовала его примеру, усевшись на один конец дивана, пока он ставил еду на низкий кофейный столик. Сняв крышку с подноса, он открыл целое маленькое пиршество: разнообразная еда, две тарелки и пара серебряных кубков.
У меня потекли слюнки, а живот болезненно сжался от голода. Это был небольшой пир для двоих. Я потянулась за тарелкой, но он тут же одернул меня.
— Я же уже сказал — тебе нельзя поднимать и пальца.
— Это правило уже было нарушено, когда порезала тебя сережкой, — сказала я, внимательно наблюдая, как он накладывает мне на тарелку мясо, фрукты, хлеб и аппетитный сливовый тарт.
— Да, — сказал он со смешком, почти мурлыча. — Повезло тебе, что мне это понравилось. Но больше никаких нарушений.
Я кивнула, принимая из его рук тарелку. В груди у меня предательски вскрикнул всхлип. После двух дней страданий в лабиринте, где у меня не было ничего, кроме кусочка хлеба и нескольких слив, я никогда не чувствовала себя такой облегченной и избалованной.
Или желанной.
По телу прошла волна вины, приглушая голод и почти лишая меня аппетита.
Белиал изо всех сил старался помочь мне, а ведь даже такая простая вещь, как эта еда, могла его погубить. Я бы себе этого не простила.
Он протянул мне кубок, наполненный красным вином, и взглядом вырвал меня из гнетущих мыслей.
— Пей, — мягко велел он, усаживаясь рядом.
Я почти желала, чтобы он велел мне выпить всю бутылку. Было бы неплохо потерять себя в алкоголе. Стать слишком пьяной, чтобы бороться с демоном, когда он возьмет плату за еду и вино.
Та грубая, властная сторона его характера была для меня понятна. Даже если то, как он помогал мне открывать в себе новые стороны, действовало мне на нервы.
Я не знала, как вести себя с нежным Белиалом.
Металл кубка ощущался прохладой на губах, а вино жгло горло, когда я сделала глоток. Оно было крепче, более терпким, чем то, что я пробовала раньше, но одного взгляда на бутылку на столе хватило, чтобы мои мысли вновь вышли из-под контроля.