К тому времени, когда они достигли места своего назначения, солнце уже низко спустилось к западному краю неба. Носильщики устало проплелись через сводчатые ворота и дальше по мощенной камнем дорожке, опустив паланкин перед массивной парадной дверью.
Даная сама не знала, что ожидала увидеть, но определенно не этот милый дом, скрытый от городского шума среди садов, которые ей тут же захотелось осмотреть. Здание из белого песчаника под красной черепичной крышей оказалось гораздо просторнее, чем она могла предположить.
Когда они устроились, Даная настояла на том, чтобы прогуляться. После долгого утомительного путешествия ее манили вечерняя прохлада и мирное спокойствие сада.
– Я не ожидала, что Урия живет так богато, – заметила Даная, пока Минух отряхивала мраморную скамейку, чтобы они могли посидеть.
Минух выглядела встревоженной.
– У Урии нет собственного богатства. Он раб твоего отца, как и я.
Даная почувствовала, что краснеет от смущения, потому что она этого не знала.
– Я… нет. Я никогда об этом не думала! – Она была потрясена. – Я всегда считала и тебя, и Урию своей семьей.
Минух знала, что ее госпожу ограждал от жестоких реальностей рабства ее отец, относившийся к своим рабам с необычайной добротой.
– И тем не менее мы остаемся рабами.
– Значит, этот дом…
– Принадлежит нашему хозяину, твоему отцу. – Утверждение прозвучало без горечи или сожаления: для Минух это была всего лишь констатация факта.
Даная печально опустила голову.
– По правде говоря, Минух, я ведь тоже одна из рабынь отца.
Минух не могла этого отрицать.
Глава 6
Даная сразу отправилась в постель, отказавшись даже от восхитительных лакомств, которыми Минух пыталась ее привлечь. Комнаты Данаи были очень удобны: полы были выложены белым мрамором, таким гладким, что можно было смотреться в них как в зеркало; застеленная льняным полотном постель своей мягкостью могла бы соперничать с облаком. Очевидно, Урия постарался, чтобы все кругом проявляли заботу и попытались отвлечь госпожу от ее тяжелого горя.
Даная беспокойно металась и ворочалась в постели – ей никак не удавалось заснуть. Она дотронулась до своих губ, вспоминая ощущение от прикосновения к ним губ римского офицера. Даже теперь незнакомая слабость разливалась по всему телу при одной только мысли о нем. Его лицо постоянно стояло у нее перед глазами, и ей никак не удавалось отделаться от воспоминаний о нем. И только когда первый утренний ветерок пошевелил полог кровати, Даная наконец погрузилась в глубокий сон без сновидений.
Была уже середина утра, когда она проснулась от звуков голоса Минух, распоряжавшейся, чтобы приготовили для госпожи ванну и одежду. Немного позже Даная приняла ванну и оделась, размышляя о том, чем будет она заполнять долгие часы, которые ждут ее впереди.
Она привыкла к активной жизни, но теперь, похоже, лишилась воли.
Когда девушка плотно позавтракала медовыми лепешками с охлажденным манго и кусочком козьего сыра, Минух заговорила:
– Урия спрашивал, может ли он поговорить с тобой сегодня. Он ждет во внутреннем дворе.
Первое, что заметила Даная, ступив в красивейший внутренний двор, – среди зелени яркие пятна от цветущих растений всевозможных цветов и оттенков. Урия беспокойно расхаживал взад и вперед по дорожке, выложенной плитняком, и поспешил навстречу девушке, как только ее увидел.
– Спасибо тебе, госпожа Даная, что так быстро откликнулась на мою просьбу.
Даная настороженно встретила такое официальное обращение к ней Урии и задалась вопросом: чем оно вызвано? После того как она закончила образование и Урию послали в Александрию, она сильно скучала по нему и с нетерпением ждала его приездов, случавшихся раз в три месяца.
Когда Урия подошел к ней, она увидела, что он заметно сдал: спина его уже не была такой прямой, как когда-то. Он был невысок ростом, и его седая борода была одного цвета с изрядно поредевшими волосами. Но в темных глазах учителя по-прежнему светилась нежность, когда он, улыбаясь, отвесил ей поклон.
– Пожалуйста, устраивайся поудобнее, госпожа. – Он указал ей на мраморную скамейку.
– Мои кошки не доставляют тебе хлопот, милый Урия?
– Ни капельки, госпожа! По указанию твоего отца я построил для них загон с высокой оградой. И у Тия есть собственная просторная клетка. Кошек кормят только вареным мясом, и у них достаточно места, чтобы побродить. – Он улыбнулся. – Должен признать, что все остальные обитатели дома избегают заходить в дальний конец сада, где находится загон для животных.
Даная сказала, что Обсидиана постарается напасть на гепарда, если представится возможность.
– Ты держишь их раздельно?
Он поклонился.
– Как мне было приказано, госпожа.
Даная впервые заметила, каким усталым он выглядит.
– Ты не присядешь рядом со мной, Урия?
– Если позволишь, госпожа, я лучше постою. Мне нужно многое тебе сказать.
– Тогда говори, сидя возле меня, – настойчиво сказала она.
С тяжелым вздохом он опустился на скамью рядом с ней.
– У меня печальные известия.
Даная опустила голову.
– Это касается отца, верно?
– Посыльный прибыл всего за час до рассвета. Твой отец не прожил и дня после того, как ты уехала.
Горючие слезы хлынули у нее из глаз, рыдания сотрясли тело.
– Мой дорогой отец! Во что превратится для меня мир, если тебя в нем больше нет?
Урия не пытался ее утешить, потому что знал, как сильно любила она его хозяина. Но он был ошеломлен, когда она уронила голову ему на плечо. Загрубевшей рукой он отер набежавшие на глаза слезы, затем обнял девушку, ласково похлопывая по спине. Шло время, и солнце уже высоко поднялось в небе, прежде чем рыдания ее утихли и Даная немного успокоилась.
Наконец она подняла голову и взглянула на Урию все еще полными слез глазами.
– Мне так хотелось остаться с отцом, но он отослал меня прочь. Как горько думать, что он покинул этот мир, а меня не было рядом, чтобы утешить его! Так не должно было случиться!
Старик, не стесняясь, вытирал слезы.
– И в самом деле это горько для вас обоих.
Даная взяла себя в руки, зная, что позже будет горевать в одиночестве.
– Приняты меры для мумификации отца?
– Мне сказали, что Харик прибыл в день твоего отъезда к вечеру и взял это дело в свои руки. Посыльный уверил меня, что готовятся достойные похороны. Харик это делает только для того, чтобы завоевать расположение соседей.
Острая боль пронзила сердце девушки.
– Нужно, чтобы любящие руки готовили моего отца в последний путь, а племянник его не любит! – воскликнула она с горечью. Немного успокоившись, она спросила: – Есть еще какие-нибудь новости?
– Только это. – Старик протянул ей свиток пергамента.
Она посмотрела с интересом.
– Ты знаешь, что это?
– Как видишь, печать твоего отца не сломана. Это предназначалось только для твоих глаз. Однако у меня хранятся официальные документы, которые он поручил моим заботам. Я расскажу тебе о них, как только ты прочтешь письмо.
Даная с трудом разбирала неровные строчки знаков, начертанных нетвердой рукой умирающего отца. Слезы снова хлынули из ее глаз, когда она начала читать.
Дорогая дочь! Трудно было отослать тебя из дома, но ты ведь понимаешь сама, что у меня не было другого выхода. Я передал Урии официальные документы, которые на законном основании делают тебя моей дочерью. Однако это не означает, что ты можешь вернуться сюда, на виллу. Я оставляю тебе мои земли и имущество в Александрии и солидные средства, которые позволят тебе стать самой уважаемой женщиной. Обращайся за советом к Урии. Знай, что ни один отец в мире не любил свою дочь так, как я любил тебя. Не горюй о моем уходе, но благословляй время, которое мы провели вместе.