Остор поглядел на точку на карте, куда уткнулся палец Де Брейва.
— Это и есть Камчатка? Совсем другой край света.
— Нет. Она ещё дальше… Вот тут.
— Какое-то значимое расстояние между этим и тем.
— Есть такое. Но будет быстрее, если отсюда туда вас довезёт на машине местный военный. Я уже задействовал связи.
— Дикая страна Россия, — тяжко вздохнул Остор, от ужаса покачивая головой. И повторил ещё громче: — Дикая!
— В этом хаосе и состоит её прелесть. Возможно то, что местами вообще невозможно!
— Значит, так и быть… Дополнительные рекомендации? Встречающие?
— Позже я сообщу информацию об этом. Теперь, когда связь налажена, всё станет проще… А что это у вас за картина, позвольте поинтересоваться?
— Знаете-ка что, Леон? Постарайтесь, чтобы это чудо как можно скорее достигло Острова и моего брата! — прямо-таки насильно впихивая холст в руки ошеломлённого собеседника, решил Остор. — Если же Владыке Риэвиру не захочется хранить сей портрет в силу личной неприязни, то пусть он вручит его Арьнену со словами, что это незабываемый подарок. Вот так пусть и скажет. Незабываемый!
— Арьнену, — повторил Леон, ошеломлённо кивая головой. — Владыка Риэвир его знает?
— Да, он поймёт о ком речь… Но вы поняли? Самый незабываемый подарок на свете!
«Ну, ты и нахал!» — рассмеялся Арьнен.
— Я понял вас.
— Хорошо. До первого аэропорта мне самостоятельно решать, как добраться?
— Нет. Просто приходите сюда же к пяти вечера… Вместе с картиной, — холст снова сменил своего владельца. — Я не могу забрать такую приметную громоздкую вещь сейчас, но мой человек передаст её в нужные руки. Завтра она достигнет Острова.
— Подождать в самом доме разве нельзя?
— Лучше не стоит. Так что будьте здесь к пяти, а до этого времени постарайтесь избегать людных мест. Испания достаточно цивилизованная страна, чтобы ставить камеры, распознающие лица… Кстати, я бы рекомендовал ожидание в каком небольшом баре. Если будете регулярно что-то заказывать, то к вам не будет претензий, да и внимания в таком заведении вы не привлечёте. Обычно в таких местах к людям не присматриваются.
— В самом деле, это хорошая мысль. Всего хорошего.
Они пожали друг другу руки, и Остор быстрым шагом довольного человека пошёл по улице в обратном направлении. Правда, вскоре он свернул, не там, где надо, чтобы дойти до кафе другим маршрутом. Чувство направления не дало бы сбиться с пути, а по выбранному переулку, как ему показалось, машины ходили реже. Но так только показалось. Поэтому избавить уши от назойливого гула и рёва моторов не удалось.
Перекрашенная шевелюра Инги отливала на солнце приятным пшеничным оттенком. Сама она всё также сидела за столиком вполоборота и с ностальгией вглядывалась в сторону, куда островитянин уходил почти час назад. Новый цвет волос ей очень шёл. Намного больше, чем вычурный алый и уж, тем более, глубоко чёрный. Всё-таки природа редко бывала неправа, даруя людям ту или иную внешность. Облик девушки потерял агрессивность, приобрёл лёгкость. Пожалуй, даже все глупости, совершённые ею на Острове, становились действительно несущественными.
…Блондинка. Что с такой девицы взять? Какого проявления ума требовать?
— Мне всё более становится любопытно, из-за чего ты выбрала научную карьеру, — вместо приветствия, сообщил Остор. Она тут же развернулась к нему и лучезарно улыбнулась.
— Вернулся-таки?
— И картину твою принёс.
— Ага. Давай её сюда! Миленькая моя.
— Отдам, когда ко мне вернутся мои часы. Очень непривычно руке без них.
— Ещё бы. Они такие тяжёлые!
Остор, застёгивая браслет, остался стоять напротив девушки. Судя по пустому столу, она уже расплатилась по счёту и намеревалась с минуты на минуту уйти. Взгляд официанта, нетерпеливо поглядывающего в их сторону, тоже намекал, что пора бы и покинуть уют кафе. Посетителей было чрезмерно много, и не всем хватало места.
— Пойдём. Прогуляемся немного.
— Куда именно?
— Мне посоветовали опробовать кухню в любом из местных баров. Желательно неподалёку отсюда.
Девушка одарила его мрачным взглядом. То ли припомнила, чем недавнее их распитие спиртных напитков завершилось, то ли ещё чего. Однако, молча, утвердительно кивнула головой и поднялась. Сотрудники с неизменными улыбками попрощались с ними. И только на улице Инга решилась уточнить: