— Мама, — с некоторым восторгом сказал он, увидев знакомые морщинки возле глаз.
Женщина, гладящая его волосы, остановилась, приподняла уголки губ в приветствии и отстранилась.
— Мирного тебе дозора, юный Владыка.
Он сел на кровати, поправляя ворот белой тонкой хлопковой рубашки, в которой спал. Захотелось зевнуть и потереть глаза. Хорошо было бы умыться. На удивление, голова абсолютно не болела. Отсутствие привычной боли даже показалось ему странным, но воспоминание о ней принесло и её саму. Правда, уже действительно утратившую собственные силы. Молодой и крепкий организм быстро восстанавливался.
— Владыки не так часто приходят к нам и ещё реже зовут к себе. Обычно, чтобы решиться на такое, вам нужно созывать совет.
— Они вас побаиваются.
— Вы нас побаиваетесь. Или стало забыто, что ты лишь один из многих?
— Если и из многих, то из тех, кто один, — невесело усмехнулся Риэвир. — Я вижу путь. Но прочие мне не доверяют больше.
— И ты стал искать веру в себя?
— В себе у меня и так нет сомнений.
— Вижу, — довольно произнесла Верховная жрица.
Её бледные ладони лежали на коленях, прикрытых чёрной мантией. Иссохшие руки с желтоватыми ногтями не шевелились. Да и лицо больше напоминало восковую маску, как будто ещё немного и прежний облик сполз бы с неё, как шкурка личинки. Отслоился бы, обнажая иную суть.
— Ты ещё очень живой, а потому недостаточно боишься смерти.
— Мне стало известно про Грань.
— Грань, — протяжно повторила она, прикрывая веки и ещё сильнее облакачиваясь на спинку стула. — Это не место для тех, кто хочет остаться собой.
— Почему?
— Потому что это граница сил Хозяина. Здесь повсюду царит его порядок. Его правила. А там слишком близко чужое. То, что может вытворить со всеми нами всё, что угодно, едва мы покинем обозначенные безопасные пределы.
— Ты… Ты хочешь сказать, что за Гранью лежит… иной мир?
— Я хочу сказать, что за Гранью лежит Смерть. И особенно для тех, кто принадлежит Острову. Мы не можем покинуть даже эти края. Ты же засмотрелся на недостижимые вершины, Владыка.
— Что ещё тебе известно?! — взбудоражено спросил Риэвир.
Кажется, получить ответы было гораздо проще, чем ему изначально казалось!
… Но он ошибся.
— Ничего из того, что стоит знать смертному.
— Но это значит, что сама-то ты знаешь, мама!
— Я не мать тебе, а лишь лик прошлого! — грозно произнесла старая женщина, гордо вскидывая подбородок. — И ты ничем не похож на моего настоящего сына!
— Простите, Верховная жрица, — он сумел усмирить первоначальную ярость и горькую пилюлю обиды от сказанных ею слов. — И всё же я обязан попасть на Грань. Разумным способом, а не засыпая в Поднебесье. И для этого мне и понадобилась помощь.
— Отчего же с этой просьбой ты воззвал именно к нам?
— Не так давно от вас прозвучало, что Грань не место для тех, кто хочет остаться собой. И мне кажется, что это более чем о жрицах.
Она посмотрела на него. Пристально. Внимательно… И серьёзно. Словно впервые увидела за его мальчишеской безрассудностью иную суть. И после продолжительного молчания наконец с презрением сказала:
— Владыка Крейвир может рассказать о твоей просьбе больше меня. Отчего ты ничего не спрашивал у него? Не от того ли, что среди нынешних Владык слишком много своих тайн?
— Я не знал, что могу поговорить с ним об этом.
— А он мог бы тебе рассказать. Многое рассказать. И многое объяснить.
— Постараюсь в будущем не быть таким же скрытным! — не зная, что ещё сказать, произнёс он, начиная несколько злиться.
— Постарайся, пока ещё живой Владыка. Постарайся! — хрипло рассмеялась Верховная. Залетевший через окно ветерок взъёрошил её спутанные волосы. — Потому для того, чтобы попасть на Грань, нужно принести в жертву жизнь. Будущие жрицы отдают свою. А вот чьей заплатишь ты?
Вопрос заставил его внутренне напрячься. Как-то о подобном Риэвир и не размышлял. Он предполагал, что ему самому пришлось бы побывать между жизнью и смертью. Думал, что предстояло выпить некий яд или что-то подобное. Но эти мысли связывал рассказ Остора об Инге, да дальнейшая вполне обоснованная для большого мира выдумка Луизора.