— Знакомые. Знакомые. Знакомые, — начал повторять странный мужчина. В его глазах мерцал оттенок безумия.
Никифор же плавно протянул руку.
— Всё хорошо, Ванечка. Дай-ка мне свою дуру. Не нужна пушка здесь.
На какой-то миг Остора окутало успокоение. Но только на миг. Отчего-то ему заранее стало ясно, что задумка хозяина дома не удалась бы, и вскоре должно произойти нечто совсем отвратительное. Так и вышло. Иван резко навёл ствол на отца и приказал:
— Не суйся! Думаешь, я забыл, что ты меня и упёк в торбу? А?! Я сюда не просто так спешил, сволочь.
«Медленно и тихо перемещайся на удобную для атаки позицию», — спокойно произнёс голос Арьнена.
— Полагаю, что это глубоко личные разбирательства. Не хочется вам мешать, поэтому, может, позволите нам уйти отсюда? — вежливо вклинился Владыка, предпочитая подсказанным действиям путь дипломатии.
Да, теперь бы он с удовольствием отправился на «обзорную ночную экскурсию»!
— Так-то да. Ни черта вы мне не нужны, — вроде бы согласился преступник, но сразу сделал выстрел по колену Антона. И, пока несчастный муж Инги корчился от боли, а сама девушка, прижимая кулак ко рту, старалась сдержать крик, громко сказал. — Да только в душе я актёр! Нравится публика!
— Заткнись! Он больной совсем, — злобно шикнул островитянину Никифор.
Инга же не сдержалась. Несмотря на грозящую ей опасность, она ринулась к мужу, но Иван перехватил её ловким движением на середине пути и, заламывая руки, бросил на стол. Простой кухонный нож выпал из женских пальцев и, сердито звеня, откатился в сторону.
— Лежи смирно, — тот добавил и матерное обращение. — А не то в каждого сейчас по пуле всажу. У меня маслят ещё много.
Продолжая удерживать одной рукой пистолет, мужчина, не сводя глаз со своих «зрителей», расстегнул ширинку, а затем, наслаждаясь полученной властью, с вожделением приподнял платье Инги. Девушка начала всхлипывать ещё громче. Её взор метался то к Остору, то к Антону. Тонкие пальцы сжались в кулачки столь плотные, что короткие ногти впились в кожу до крови.
«Лучше выждать, когда он увлечётся и расслабится, — холодно, то ли посоветовал, то ли приказал Арьнен. — Не стоит преждевременно геройствовать».
Эти разумные слова заставили Владыку стиснуть от гнева зубы. Он не мог стоять и беспомощно смотреть, как ладонь Ивана елозит между женских ног. Покрасневшая от стыда и страха Инга машинально попыталась сдвинуть бёдра, но тут же получила звонкий шлепок по ягодицам. Она то ли всхлипнула, то ли взвизгнула и разрыдалась, когда насильник смачно сплюнул на её зад.
— Не надо так зажиматься. Ты у меня потом ещё и ещё просить будешь.
Будь Остор равнодушным стратегом или трусом, то ему стало бы проще согласиться с Арьненом. Однако подобное не соответствовало личности островитянина. Никак. Неспособность влиять на происходящее вызывала глубокое отвращение к себе самому. И, глядя как по дрожащим от ужаса ногам Инги окончательно сползли на пол красные трусы, он ощутил себя разъярённым быком на арене. Ноздри вздулись. Собственная жизнь вдруг перестала иметь смысл. Всё важное в ней сконцентрировалось до размера точки. До одного единственного желания забить насмерть подлеца, отчего-то родившимся человеком.
«Не смей!» — во всю глотку закричал незримый спутник, но было поздно.
Остор со звериным рыком ринулся в бой. Дуло пистолета тут же повернулось в его сторону. Вспышка и грохот. Или наоборот? Грохот и вспышка. Тело дёрнулось, как будто наткнулось на препятствие. Однако он быстро вернул равновесие и продолжил рывок вперёд. Не мешай его пути стол, то Владыка и обрушился бы всей своей массой на противника, но игнорировать такой материальный объект было невозможно. А потому в дело пошла правая рука. Пальцы ухватились за запястье с оружием. Раздалось ещё три громких выстрела, но все они достались белёному потолку. Инга зажала уши и, взвизгивая, присела на корточки. Антон не реагировал, будучи уже без сознания. Зато Никифор, несмотря на преклонный возраст, ловко наклонился и, ухватив с пола нож, бросился на подмогу. Пускать в ход лезвие старик, правда, не стремился, а потому с размаха ударил Ивана по животу кулаком. Безумец согнулся пополам, сблёвывая остатки пищи, и Остор, внезапно ощутив невыносимую боль в руке, наконец-то обошёл стол да с силой врезал ногой по голове Ивана. Однако череп у того был крепкий. Желанного хруста не возникло, а завершить дело не дал старик.
— А ну от сына моего отойди! — приказал Никифор, наставляя нож на гостя.