И в этот момент в машину, стоявшую в десятке метров справа от меня, ударила граната. От вспышки я едва не ослеп, в землю ударил веер осколков, а я, запнувшись, кубарем полетел на жесткий асфальт. Китель, и без того державшийся на двух пуговицах, с треском порвался — и наружу выпало что-то тяжелое и жесткое. Обдирая ладони, я поднялся.
На земле среди осколков и гнутых железяк лежала книга.
Но едва я потянулся к ней, как рядом вспухла вереница каменных фонтанчиков, выбитых очередью из автомата.
— Вот он! Стреляйте в пацана! — раздалось сзади.
Измотанный побегом, я мгновенно бросился вперед и подхватил книгу. Поскальзываясь на каменном крошеве, метнулся к ближайшему горящему остову. Но стоило пробежать пару метров, как из-за обломков с визгом тормозов выскочила машина и остановилась буквально у моего носа. Со скрипом распахнув дверь, водитель протянул мне руку.
— Княжич, залезайте, скорее!
— Осип!
Просить два раза не требовалось. На чистых инстинктах я нырнул в салон, и «АМОшка» тут же рванула с места. Уже на ходу захлопнув дверь, Осип рванул с места, выжимая из старенькой машины все до последней капли.
— Давай, родимая…
Ревя мотором, «АМОшка» круто развернулась и рванула в ближайший переулок. Заднее стекло с грохотом разлетелось: шальная очередь полоснула по подголовнику, оставив дырки в лобовом стекле. Но, к счастью, никого не задела.
Дождавшись, пока мы отъедем подальше от дворца, я выглянул наружу. Погони, вроде бы, не было. Можно и выдохнуть.
— Спасибо, Осип.
— Вы бы не спешили, сударь, — тихо заметил он. — Вдруг они за нами…
— Им не до того. А чего ты не уехал, как остальные?
— Так это… — замешкался он. — Вы же сказали, что долго там не задержитесь, я и не стал глушить машину. А как началась стрельба, отъехал подальше, и это… кхм.
Он посмотрел на меня в зеркало — и добавил.
— «Если начнут стрелять — спасай моих детей и уезжай подальше». Это был последний приказ вашего отца, сударь. Вот я и выполняю.
Я лишь кивнул в ответ. Словами было не передать моего уважения и благодарности. Воистину, отец был великим человеком. Даже слуги безмерно уважали его.
— Так что там случилось?
— Террористы совершили покушение на наследника, — сухо ответил я, вытащив книгу из-за пазухи. Покушение, конечно, было. Но не только оно.
Уроды целенаправленно преследовали меня. Один из них сказал, что видел… что?
Я скосил глаза на книгу. Жёсткий, безликий коричневый переплет, покрытый узорами, с металлическими углами и замком не был похож на отцовский кодекс.
Но это точно был он.
Кодекс цесаревича.
В груди тут же кольнуло. Я сморщился от боли, потирая ушиб. Если предположить, что при взрыве кодекс случайно отбросило в меня, то становится понятно, почему террористы гнались за мной.
Помимо цесаревича целью бунтовщиков был именно кодекс. Тогда план был понятен: воспользоваться паникой и неразберихой, выкрасть кодекс, а дальше — все дороги открыты.
Книга — ключ к управлению кодексом. Кто владеет ей, владеет и артефактом. И он сейчас в моих руках.
От этой мысли меня бросило в жар. Сила императорского кодекса прямо передо мной!
— Княжич!
Едва я поднял взгляд на Осипа, как машину мотнуло в сторону от тяжелого удара.
— Нашли, сволочи…
— Я уже понял, — прошипел я, оглядываясь по сторонам. Рядом с нами мчался тяжелый армейский джип с выбитыми стеклами, а позади пристраивались еще две машины. Выбив стекло, из внедорожника высунулся террорист и попытался прицелиться в нас из автомата, но Осип резко крутанул рулем. Мы ударили в джип, едва не бросая его на встречку, но тяжелая машина удержалась.
— В городе нам некуда деваться, княжич!
— Свор-рачивай! — рявкнул я, озираясь по сторонам. О был прав, пока мы в центре, мы не можем ни оторваться, ни маневрировать. Всюду машины, а гнать по пешеходным зонам значит задавить кучу людей. И вряд ли террористы будут их жалеть.
— Не, оторвусь! — осклабился Осип. — Держитесь, сударь!
Взревев движком, «АМОшка» свернула на повороте и рванула вперед. Преследователи держались как приклеенные, а машин вокруг стало заметно меньше — дорога дублировала проспект Императрицы Марии и шла к парку.
— Эх, жми, старушка!.. — процедил слуга, выжимая педаль.
Старенький седан взвизгнул шинами, но едва мы разогнались, как сзади прогремела очередь. По обшивке забарабанили пули, машину мотнуло вправо и потащило к обочине.