Тело Машеньки изогнулось дугой. Рот открылся, и из него в потолок ударил как будто чёрный фонтан. Бесы полезли наружу.
Неофит взвизгнул — скорее восторженно, чем испуганно. Выхватил меч. Отец Василий закрестился. Колян побледнел и приготовился падать в обморок.
— Неофит! Защитный круг на гражданских! — приказал я.
И влупил по бесам Костомолкой. Красный петух в помещении — дело стрёмное, Мороз — тоже такое себе. После Костомолки пришлось хреначить Мечом и Ударами. Бесы, не будь дураки, ломанули в окно. Вынесли стекло вместе с рамой. Спрыгивая на утоптанный снег, пытались тут же в него ввинтиться и провалиться сквозь землю.
Я, скастовав Полёт, выпрыгнул следом. От души надеялся, что насчёт легиона Машенька загнула, однако черти из окна лились и впрямь нескончаемым потоком, едва успевал отмахиваться. Вокруг меня выросли уже горы туш, а черти из окна всё продолжали сыпаться.
Н-да, ситуация. Сил у меня теперь, конечно, дофига, но ведь и они не бесконечные! Мана уже вполовину просела. И Неофита за подмогой не отправишь, пацан Защитный круг удерживает. Тоже выкладывается будь здоров, он ведь даже ещё не Мастер.
— Кощей! — крикнул я. — Сколько их там?
В ответ прилетело что-то мало разборчивое и мало утешительное. Из разряда «да хрен его знает». А до чертей между тем начало доходить, что я тут один. Сваливать они прекратили. Окружили меня, потом от обороны перешли к атакам. Пока ещё не уверенно, но если по итогу из окна и впрямь вывалится целый легион — во смеху-то будет…
— Владимир! — услышал я вдруг за спиной знакомый могучий бас. По чертям, окружившим меня, вломила ещё одна Костомолка.
— Харисим!
Харисим, как выяснилось тут же, прибыл не один. А вместе с Иваном, Ерёмой, и еще десятком смоленских охотников.
Ну, вот! Десяток — это уже совсем другое дело. Тем более, что ребята все знакомые, на Кощея ходили вместе со мной. В десяток я их объединил тут же. И роли мгновенно поменялись — теперь уже не черти окружали меня, а охотники образовали круг, не позволяя чертям выскакивать за его пределы.
Визг стоял, как в преисподней, не удивлюсь, если Обломов у себя в особняке слышал.
Красный Петух. Удар! Костомолка! Мой прокачанный меч вспарывал толпу чертей, и во все стороны летели белые искры. А вскоре поток пошёл на убыль.
Последнего чёрта, показавшегося в окне, пришпилило к подоконнику лезвие меча — Неофит не вытерпел и решил оторваться хоть напоследок.
Меч у него был слабенький, против чёрта — зубочистка, и тот мгновенно вырвал лезвие у себя из спины. Бросился вниз, но до земли долетел уже в виде двух половин — против моего меча ничего поделать не смог.
— Уф-ф, — снимая шапку и вытирая лоб, сказал Харисим.
Десяток рассыпался.
— Убирай защиту! — крикнул Неофиту я. — Чё, как там?
— В обмороке!
— Ну, понятное дело. Такой стресс барышня пережила.
— Да не барышня в обмороке, а Николай! Барышня-то — ничего, только зубами стучит маленько.
— Понял. Ну, сбегайте там за водой кто-нибудь. Сейчас к вам перемещусь.
Я повернулся к смоленским охотникам.
— Спасибо, братья! Без вас не справился бы. Вы как здесь?..
— Обломов к нам в оплот гонца прислал, — сказал Харисим. — Владимир, мол, ещё ночью убыл вместе с Троекуровым-младшим, и с тех пор ни слуху ни духу. А в особняке троекуровском, люди говорят, неладное творится, вопли на всю округу. Сделайте милость, заступнички, поглядите, что там? Я и сам бы рад, да только Владимир строго-настрого велел гражданскому населению до охотничьих дел не касаться.
— Молодец Илья Ильич! — одобрил я. — Все бы так грамотно себя вели! И вы очень вовремя появились. Приберёте тут? — я обвёл рукой двор.
Харисим присвистнул. Кажется, только сейчас, отдышавшись, оценил масштабы бедствия.
— Мать честная! Откуда их столько?
— Да остались, понимаешь, без твёрдой руки — вот и лезут, как тараканы. А сюда Троекуров, когда с тварями фестивалил, видать, дорожку протоптал. Они ж выскакивают там, где тонко.
— Вот оно что! А люди бают, что в молодую супругу троекуровскую сам покойный Троекуров вселился…
Я пренебрежительно поморщился.
— Напомнить, что люди о твоём происхождении бают? Великаны в родне, и всё такое? Людям — лишь бы языки чесать, а то сам не знаешь. Эдак и до попаданцев из другого мира договорятся.
— И то правда, — согласился Харисим. — Ладно, Владимир, ты ступай. Делов, небось, полно. А здесь мы всё изобразим, как положено.
Я благодарно хлопнул его по плечу и переместился в многострадальную спальню.