— Как я и подозревал, господин Стахиев, — сказал он. — Ваша подлость не знает границ. Интриги интригами, но притащить на императорский бал нечисть, нарушив безопасность дворца… Я не судья, но рискну предположить, что вы отправитесь на виселицу, а ваш род попадёт в опалу. Вы проиграли ставку.
Господин Стахиев тихонько завыл. Разумовский поморщился и скомандовал:
— Уберите его.
Предателя утащили.
— А можно меня тоже убрать? — пропищал чёрт. — И братиков моих. Мы же ни в чём не виноватенькие. Нас этот плохой человек заставил…
— Заставил? Серьёзно? Это как? Чем же он вас взял, таких красивых?
— Сказал, поиграть, пошалить приходите. А мы шалить любим!
Я огляделся. Катерина Матвеевна стояла бледная, как смерть, и чуть не плакала. Остальная публика тоже прифигела, от граждан с хвостами и копытами сторонились. Учинять прямо тут кровавую расправу над чертями — это, конечно, заманчиво. Только, боюсь, праздник будет испорчен окончательно.
— Рогатые — на выход, — приказал я.
Черти потопали к выходу, покорные, как бараны. Вслед за ними с задумчивым и печальным видом потянулся плюгавый лысый мужичонка, которого даже нарядный камзол не красил. Стоявшая рядом с ним высокая роскошная дама с выдающимися далеко вперёд достоинствами, схватила его за плечо и что-то зашипела на ухо. Мужичонка спохватился, встал рядом с супругой и изобразил лицом семейное благополучие.
Я, усмехнувшись, двинулся следом за чертями.
— Владимир, я… — дёрнулась ко мне Катерина Матвеевна.
— Не затрудняй себя объяснениями, — успокоил я её. — Мне прекрасно известно, как работает морок. Особенно на людей, которые к этому совершенно не готовы. Я сейчас провожу ребят и через пять минут буду в полнейшем твоём распоряжении.
Вместе с Разумовским мы вывели чертей из зала. Двери за нами немедленно захлопнулись.
— Наверх, — скомандовал Разумовский.
Чёрт, оставшийся без маски, повернулся к нему.
— Выход же внизу?
— Наверх, — процедил сквозь зубы Разумовский.
Снизу поднимались охотники. Видимо, какие-то придворные, личная гвардия Разумовского. Пятеро молчаливых бугаёв, которых выдавали только характерные перчатки без пальцев.
Черти пошли по лестнице на третий этаж. На площадке между этажами остановились — сверху спускались ещё трое охотников.
— Ну вот, — сказал я, поднявшись вслед за чертями. — Нас десять, вас — одиннадцать. Не то чтобы это было так важно — вести честный бой с чертями — но всё-таки упрекнуть себя не в чем.
— Да ты ж один сотни стоишь! — взвизгнул чёрт без маски. — Не губи, Владимир! Мы тебя на царство ждём!
Глава 12
— Малыш… — Я коснулся мечом подбородка чёрта. — Ты, боюсь, кое-чего не понял в том, как у нас всё будет. Царя вам мы выделим уже завтра. Потом сделаем так, что размножаться вы, твари, больше не сумеете. А потом будем думать, кем вас, в потустороннем мире, заменить. И как только найдём, вся ваша шобла будет перебита без остатка. Потому что вы — твари. А с тварями у охотников никаких дел быть не может.
Тут я вспомнил свою кобылу, но ничего добавлять не стал. Моя Тварь — это исключение из правила. Единственное. Ну, почти единственное… Тут я ещё Марфу вспомнил. Ладно, хватит отвлекаться.
— Давайте, ребята, — улыбнулся я. — Сделайте одолжение, нападайте первыми.
В глазах чёрта сверкнула лютая злоба. Отбив лапой в сторону меч, он с визгом бросился на меня…
— «Дуэль, дуэль», — проворчал я, обжигая меч встроенным в него Красным петухом. — Зачем дуэль, когда можно просто зарезать?
— И то верно, — хохотнул один из охотников. — Вечно эти дворяне какой-то дурью маются. Набили бы морды друг дружке, да забыли. Так нет ведь — стреляться. Была б охота…
— Хватит болтать, — скомандовал Разумовский. — Туши — на улицу, там пожгите, а то тут копоти будет… И поломоек прислать, пусть в порядок приведут всё.
— Никит, — тронул я Разумовского за локоть. — Я когда пришёл, видел, как кто-то из чёрного хода выскочил. Ну, там, где якорь, помнишь. Подозрительная личность.
— Выясним, — пообещал Разумовский. — Этого скота Стахиева допросим — всё расскажет. Он давно перед государыней расстилается, я подозревал, что воду мутит. Только до сих пор доказательств не было, а теперь уж ему не отвертеться. Не ожидал, видимо, что так обделается.