Я коротко поклонился.
Императрица некоторое время смотрела на меня. Потом повела рукой в сторону оркестра.
Грянула музыка. Кавалеры подхватили дам, через минуту по залу уже кружились пары. Императрицу и меня, продолжающих стоять в центре зала, они старательно огибали.
— Проникновенная речь, Владимир Всеволодович, — обронила императрица. — Как вы там сказали? Не раскачивать лодку?
— Именно так, Ваше Величество.
— Мудро.
— Старался. Впрочем, умные люди это и без меня понимают. Я обращался в первую очередь к… не самым умным. Надеюсь, что если не объяснил, то хотя бы напугал. Перед тем, как рыпаться, десять раз подумают. Всё у Разумовского голова болеть поменьше будет… Разрешите идти, Ваше Величество? Меня невеста ждёт.
Я кивком показал на стоящую поодаль Катерину Матвеевну. Она то краснела, то бледнела, теребила в руках веер, но в целом выглядела решительно. Если бы меня сейчас за дерзкие речи поволокли на костёр, бросилась бы отбивать.
Императрица улыбнулась.
— Слышала о вашей прелестной невесте много хорошего. Ну же, Владимир Всеволодович! Что же вы стоите? Познакомьте нас.
После бала на площади перед дворцом запузырили фейерверк. Мощный такой, прям дорого-богато. По-императорски. Катерина Матвеевна до того натанцевалась, навизжалась от восторга и нахлопалась в ладоши, что в родительский дом я ее практически внёс на руках.
— Какой чудесный вечер! И как жаль, что теперь тебе придется уйти, — нежно поцеловав меня, пробормотала Катерина Матвеевна.
— Ну, если бы мне не приходилось уходить, в спальне ты оказалась бы гораздо раньше. Но ладно уж, ждём до свадьбы — значит, ждём до свадьбы.
Я сдал Катерину Матвеевну матушке и горничным и свалил к себе в башню. Обнаженной Земляны в ванне не обнаружил, но не сказать, чтобы сильно из-за этого расстроился. Денёк всё-таки выдался насыщенным. Разделся, плюхнулся в кровать и мгновенно вырубился.
Утром, проснувшись, просканировал баланс. Вчерашние черти его ещё немного приподняли. Скольких я уработал? Кажется, шестерых, остальных позволил добить Разумовскому со свитой. Плюс двести двадцать четыре родии, итого четыре тысячи четыреста тридцать четыре. Гляди-ка, вроде ничего особо не делал — а уже половину набрал! Пустячок, а приятно.
В прекрасном настроении я спустился вниз, в столовую. Где обнаружил Земляну и Гравия.
— Что ты, молодец, невесел? — принимаясь за завтрак, обратился я к Гравию. — Что ты голову повесил?
— Не помню, — сказал Гравий.
— О как. Бывает… Ну, давай пойдём простым логическим путём. Где ты вчера был, что делал? В кабаки заглядывал? Хотя кабацкая драка тебя вряд ли бы расстроила, скорее наоборот. Так что, думаю, невеселость связана с личной жизнью. Вспоминай — бывшей звонил? Сообщения отправлял?