— Владимир…
— Что «Владимир», что «Владимир»? Я уже почти двадцать один год Владимир, а с мая месяца ещё Всеволодович и Давыдов. Какой смысл ждать? Что изменится через год?
— Вы лучше подготовитесь.
— Серьёзно? Это как же? Сколько б мы тут ни расшибались, тварей меньше не становится. Они плодятся, понимаешь? Плодятся как кролики, даже хуже. Сегодня в Полоцке знаешь, что было?
— Не имею представления.
— Это приграничный город, шаг за стену — Пекло. Мужики там всякое видели, но такого, как сегодня — нет. Это лавина была, натуральная! И если бы в результате моей бурной и хаотической деятельности охотники из разных городов не оказались очень тесно между собой сообщены, Полоцк уже исчез бы с карты. А потом твари двинулись бы дальше на восток, объединяясь с местными и наращивая силы. Что-то — возможно, задница, или паучье чутьё, я их плохо различаю, — подсказывает мне, что это не последняя лавина. И даже не самая массовая. Будет круче и страшнее. И если весь год мы будем сдерживать эти атаки — что произойдёт через год? Именно то, о чём мы собираемся врать послезавтра: силы людей сломлены и истощены, можно приходить, добивать остатки и ставить своё знамя. Нечего ждать, дядя. Нравится нам это или нет, но эндшпиль уже начали разыгрывать. Глупо упарываться в оборону, когда есть возможность заманить в ловушку вражеского короля.
Дядюшка тяжело вздохнул. Понторез, блин. Как будто ему нужно дышать.
— Что ж, решать тебе. Эта битва — дело живых, и не мёртвым вмешиваться. Чего ты хочешь от меня?
— Тот самый Знак. И вообще — пропавшие страницы с подробным описанием того, как пользоваться этой мега-пушкой.
— Зачем?
— Ну, затем, что если она может уничтожить звезду, то, наверное, сможет уничтожить и пришельца, и сердце Кощея.
— И солнце впридачу.
— Да что же оно, вот прям всенепременно будет бить именно по солнцу? А если нацелить его на что-нибудь другое? Уменьшить мощность?
— Это невозможно!
— Откуда тебе знать? Ты пробовал? Кто вообще писал этот мануал?
— Манул? При чём тут манул⁈ Я тебя иногда совсем не понимаю.
— Понимать меня не обязательно, мне главное предоставлять своевременно все имеющиеся ресурсы и отходить в сторонку.
— Будь по твоему. Слушай…
И дядюшка рассказал мне историю мануала.
Когда упали звёзды… Ладно, к чёрту ложный романтизм: когда упали яйца, Славомыс был пусть и мёртвым, но вполне себе человеком. Он обрёл силу, начал меняться, но процесс это был долгий и кропотливый. Неизвестная Земле энергия растерянно щупала даже не плоть, а… Что она щупала? Из чего состоят мертвецы в потустороннем мире? Эктоплазму?.. Загадка загадок, пусть её решают учёные, если мы, охотники, сумеем предоставить им такую возможность.
В общем, энергия медленно превращала Славомыса в Кощея, меняла ему костную ткань и развращала и без того отравленные жаждой власти и славы мозги. Тогдашнего царя потустороннего мира — какого-то не то божка, не то ещё какую дрянь — Славомыс прибил и занял его место. Начал строить крепость, воруя при помощи чертей камни из нашего мира. Ну, эту часть истории я уже слышал.
Однако Славомыс всё ещё был человеком. И про свою человеческую любовь очень хорошо помнил. Силы его росли, он получил возможность выходить в наш мир, чем регулярно и пользовался, пытаясь найти Лесьяру. Получалось хреново, но зато познакомился с одним старцем очень глубокого ума.
Старец намного опередил своё время. Как минимум, изобрёл письменность, но придумка не зашла, да так, по сути, вместе с ним и погибла. Таких гениев, наверное, было немало по Руси, но закрепилась в итоге кириллица, поскольку была импортной и потому считалась крутой. Ну или, вернее, пиарили её лучше и настойчивей.
Кощей то ли подружился с этим старцем, то ли хрен его знает. В общем, у них нашлось много общих тем для разговоров. Старец собирал обломки разбитых космических яиц, испещрённые таинственными Знаками, выискивал и другие диковины. Всё это изучал и подробно описывал, Кощей поначалу даже помогал. У него-то в потустороннем мире было цельное яйцо, и он мог потестировать многое из того, что старец мог только предположить.
Так у них дело спорилось несколько лет, и в результате мудрый старец написал те страницы, которые в итоге какими-то совершенно невероятными путями во-первых, сохранились, а во-вторых, попали в руки кружка просвящённых из трёх человек, одним из которых был мой названный дядюшка.