— Моя речь?
— Ну, как же! Помнишь, на маскараде ты в довольно резких выражениях высказал обществу, как им следует себя вести в текущих обстоятельствах?
— Ну, теперь вспомнил. Если прислушались — молодцы, чё.
Разумовский покивал.
— Многие, мне кажется, впервые в жизни задумались о том, что за пределами столицы вообще есть жизнь.
— А. Ну, это нормально. Во все времена было… В целом — как оно?
— Да, полагаю, так же, как у тебя. Не понять, от чего больше поджилки трясутся — от страха или от нетерпения. — Разумовский улыбнулся, но глаза остались серьёзными. — Сейчас ведь на кон поставлено действительно всё. Завтра мы либо победим, либо… — он вопросительно замолчал.
Я кивнул:
— Верно, Никита. Так и есть. На кон поставлено всё. Один небольшой нюанс: «либо» меня не устроит. Не для того я тут столько сил положил, чтобы в итоге слиться. Поэтому надо побеждать. Без вариантов.
И в ту же секунду ударили напольные часы. Стояли они тут, если верить рассказам Тихоныча, с того дня, как построили дом. Звук гулко, торжественно раскатился по гостиной.
— Полночь, — обронил Разумовский, дождавшись, пока часы ударят в двенадцатый раз. — Не успел я в Петербург вернуться, ну да ладно… С Новым годом, Владимир!
Он поднял кубок. Я кивнул.
— Там, где я рос, говорили: как Новый год встретишь, так его и проведёшь. А мы с тобой сейчас — в доме, который я своими руками избавил от долгов и нечисти. Доме, где меня любят, где всегда рады мне и моим гостям. Где сами стены охраняют. И сидим мы тут с тобой, два боевых товарища, и пьём за грядущую победу… С Новым годом, Никита!
Мы сдвинули кубки.
Разумовский вскоре отчалил. Ему ещё предстояло работать, работать и работать, как завещал великий… Эм… Не знаю. Кто-то великий, наверное, завещал.
Сразу после этого мы с Кощеем отправились в яйцо нести бессменную вахту. Взяли перины, подушки, а также «вкусняши от Наташи», как я за глаза назвал разнообразные бутербродики, со вкусом запечённые тёткой Натальей.
— Вообще, название — топ, — заметил я, лёжа на перине в бледном свете голограммы. — Я бы, может, даже франшизу такую раскрутил. Только вот две беды: во-первых, тётки Натальи мне самому мало, никому не отдам, а во-вторых, даже если отдам, она масштабов не потянет. И обучать — бесполезно. Это ж талант, это богом даётся. Маруся, вон, вроде при тётке Наталье крутится постоянно, и учила та её, а толку? Не, ну Маруся неплохо готовит, конечно, но не сравнится же. Вот эти, с рыбкой попробуй — обалдеть, лимончик ещё так в тему.
Кощей послушно взял указанный бутербродик, задумчиво разжевал.
— По пище я тоже соскучился, — заметил он. — По многому соскучился. Хорошо это — живым быть.
— Мне тоже очень нравится. А во сколько этот твой звонить-то будет, хоть примерно?
— Не знаю, не было времени в загробном мире.
— В загробном мире как в Советском Союзе: ничего нет, но, если надо, достать можно всё… — Тут я вспомнил чертей, строящих Гравию замок. — Ладно, ждём. Если засну — пни.
— Что сделать?
— Ну, разбуди как-нибудь, блин! Ох, Кощей… Вот вроде бы ты и живой, а всё одно — какой-то… Такой. Непонятливый.
Кощей, который пока не ложился, а сидел на стуле перед пультом управления, долго-долго на меня смотрел, потом спросил:
— И не побоишься уснуть?
— Если б я боялся спать — уже бы помер, наверное.
— Тут же я.
— И что?
— А ну как я тебя прирежу?
— Не беспокойтесь, Киса, не прирежете. Я в Доспехах спать буду. Вас только шарахнет так, что со стенок соскребать придётся.
— Почему «Киса»?
— Потому что гигант мысли и отец русской демократии. Это сложная отсылка, не только лишь все могут её понять. Расскажи мне лучше, что делать будешь, когда главгада завалим?
Кощей потратил секунд двадцать, пытаясь осмыслить выражение «главгада завалим». Осмыслил. Всё-таки общение со мной мозги развивает. У тех, у кого они изначально есть, конечно.
— Не знаю, — пробормотал Кощей. — Наверное… Наверное, служить пойду.
— Куда?
— В солдаты. Выслужусь. Командование доверят! — Кощей оживал на глазах. Расправил плечи, сжал кулаки. Взгляд устремился куда-то в дальние дали. — Весь мир завоюю!
— Ну, такое, — зевнул я. — Если охотники тебе предварительно этот мир от тварей очистят — завоюешь, да. Можно даже без армии, чего сапоги топтать. А вот хренли ты с этим миром дальше делать будешь?
Тут Кощей приуныл, вспомнив, в каком бедственном положении находится мир. Потом он, наверное, подумал о перевороте в России, но покосился на меня и решил эту тему не поднимать. Оглядел внутренности яйца.