Грешники наступали широченным полукругом. Ещё чуть-чуть, и заключат нас всех в кольцо. Нахрена — непонятно. Если валишь толпой одного и имеешь преимущество в виде разгона, окружение вообще смысла не имеет. Нужно просто валить и добивать. Я бы выстроил нападающих клином с острием шириной человек в пятнадцать.
Но меня никто не спрашивал, и вообще хрен знает, чему подчинялись эти граждане. На нас пёр полумесяц, и мы должны были с этим просто смириться. Но у владыки, кажется, были иные планы.
Он взмахнул обрубками щупалец, и капли зелёной крови разлетелись по земле. Ещё один взмах, ещё, ещё…
— Что бы он ни делал — мне это не нравится, — заявил я.
В следующий миг кастанул Костомолку. Был готов к тому, что в неё ухнет вся моя мана, да плюс мана моих товарищей по оружию. Но вот к тому, что реально случилось, меня жизнь не готовила.
Костомолка тупо улетела «в молоко», растворилась в небе. Потому что никакого владыки больше не было! Исчез.
За пару мгновений неопределённости я, кажется, начал седеть. Если эта тварь сумела вернуться в Петербург… А почему нет, спрашивается, что мы вообще знаем о её способностях? Ничего не знаем. Знаем, что в разговорах туповата и заносчива, только и всего. Но когда тупость мешала силе…
— Беда! — крикнул Гравий.
Брызги зелёной крови, разлетевшиеся из щупалец, забурлили, как будто имели глубину. И вот из одной из них выскочил чёрно-зелёный человек. Ну, человека он напоминал весьма условно. Так, чучелко какое-то, наспех слепленное по образу и подобию бегущих грешников. Однако в руках чучелко держало чёрно-зелёный меч.
Вот вторая лужица исторгла ровно такого же воина, третья, четвёртая… Я глазом моргнуть не успел, как между нами и грешниками выстроилась армия. Не многочисленная, чёрно-зелёным воинам только-только хватило числа выстроить один ряд такой же длины, как у грешников. Но на численность им было плевать. Они рванули в контрнаступление.
Всё произошло так быстро, что ни я, ни Гравий ничего не успели предпринять. Да и что мы могли бы? Эти твари неслись так быстро, что ни один Знак не смог бы их догнать.
Армии сшиблись. Земля дрогнула так, что я с трудом удержался на ногах. А потом поднялся крик.
Владыка, единый в сотне лиц, рубил, сминал, перемалывал в кровавую кашу силы противника, настолько его численно превосходящие, что даже сопоставлять их было смешно.
В передних рядах возникло смущение. Кажется, увидев, в какую мясорубку их влечёт, грешники попытались повернуть назад. Но сзади напирала такая страшная сила своих же, что о бегстве не могло быть и речи. Первые ряды оказались зажаты меж молотом и наковальней. Одни поддались панике и оказались под ногами своих же. Другие решили идти до конца и погибали от стремительно мелькающих чёрно-зелёных мечей.
— Они погибают… совсем? — спросил я.
Кровь от грешников летела настоящая, красная. Человеческая. Мандест уже прекратил существование, даже рота криминалистов не сумела бы вычленить его частицы в той каше, которую оставлял после себя размножившийся владыка.
— Спроси чего полегче… — выдавил бледный Гравий.
Судя по растерянному лицу, он думал, что начало правления выдалось таким себе. Принял смелое управленческое решение, которое обернулось полной задницей. Хотя, по-хорошему, следовало думать иначе. Гравий подтянул на нашу сторону ресурс, который работал. Хоть как-то работал.
Я хотел сказать об этом Гравию, приободрить, но тут перед внутренним взором мелькнуло нечто совсем уж нехорошее.
Сосредоточившись, я поймал в «объектив» смутивший меня момент и выругался.
— Что? — повернулся Гравий.
— Оставлю тебя ненадолго. Прости, но тут без вариантов.
Я бросился к тому месту, где находился потусторонний «якорь» Гравия. Встал на него и перенёсся в дом Катерины Матвеевны.
Харисим лежал на полу у лестницы, истекая кровью. Его глазами я видел, как два упыря тащат со второго этажа мою невесту. Она кричала без остановки, и рычание упырей ей вторило.
Взмах мечом с наложением одноимённого Знака — и две упырьи башки запрыгали по ступенькам. Меня пощекотало молниями. Безглавые туши рухнули, упала и Катерина Матвеевна. Скатилась вниз, тут же вскочила, перепачканная зелёной кровью, тяжело дыша.
— Не ранена? — Я схватил её за подбородок, повернул голову в одну сторону, в другую. — Не укусили? Отвечай, ну!