— Нет! — крикнула она.
Наверху появились чуть живые от ужаса папенька с маменькой, за их спинами маячил дядюшка. Живые, значит, и наверху чисто. Видимо, упырей настропалил какой-то колдун, исключительно на Катерину Матвеевну. Чтобы достать меня. Потому что я тварей достал уже капитально, и сегодня ночью они решили поквитаться.
Убедившись, что Катерина Матвеевна в порядке, я бросился к Харисиму. Там всё было плохо. Харисим зажимал огромную рану в животе. Такую же огромную, как он сам.
— Я — всё, Владимир, — прорычал, скрипя зубами от боли.
— Хрен тебе, а не всё, — отрезал я.
Остановить кровь.
Заживление.
Противоядие.
Восстановление сил.
Харисим отнял руки от живота. Плоть была целой, только одежда превратилась в ничто.
— Уходите, — приказал я.
— Куда?
На улицах Смоленска кипел апокалипсис, я видел это глазами подчиненных мне охотников. И тут же простроил относительно безопасный маршрут.
— Храм какой-то есть неподалеку, вроде каменный. Укройтесь там.
— Храм? — нахмурился Харисим.
— Верно, о Троицком соборе говорите, — подала голос маменька Катерины Матвеевны. — Каменный он, да.
— Не дойдём, — мотнул головой Харисим. — Забери их, Владимир! Не уберегу.
— Куда, *****, я их заберу⁈ На луну?
— Да хоть бы и на луну! Поскидай в яйцо своё — и лети!
Ну, ясно — шок у человека. Паника — помирать ведь собрался. И осознание, что один раз людей уже не уберёг. Если бы я не пришёл на выручку… Короче, воздействовать тут можно единственным способом.
— А ну, встал! — заорал я, уже не пытаясь сдерживаться. — Быстро, встал! Там, за дверью, родий и костей столько, сколько ты отродясь не видывал! А ты лежишь и хнычешь, как девчонка!
Харисим с рыком поднялся. Рявкнул:
— Ну, смотри, Владимир!
Отлично. Сработало. Это снова прежний Харисим.
— Уж я присмотрю… Бль… Всё, пока.
В следующее мгновение я был в трактире Фёдора. В том, что от него осталось. Дверь вынесли вместе с изрядной частью стены, и в образовавшийся пролом пёрли твари всех расцветок и мастей.
Костомолка!
С тем количеством силы, что я в неё вливал, Костомолка уже походила на мясорубку. Единым помыслом я уничтожил восемь волкодлаков, троих упырей и одного медведя. Тут же повторил Знак. Твари с визгом отпрянули от пролома.
Я повернулся, нашёл взглядом Алексея. Он, тяжело дыша, стоял перед сбившимися в кучу перепуганными гражданскими. Меч у него в руке дрожал. Если бы не моё внезапное появление, парень, скорее всего, уже был бы мёртв.
Глава 22
— Владимир, — выдохнул Алексей. — А я уж и не чаял…
— Владимир! — всхлипнул Фёдор.
— Городская ратуша, — оборвал излияния я. — Недалеко отсюда, там укрепились пятнадцать охотников. Прорваться сможешь?
— У меня там «якорь» есть! — пискнул Алексей.
— Отлично, переноси людей.
— Не могу! Ранг маленький, Перемещение едва открыть успел. Только если сам.
— Да твою ж… Ладно, бегите по улице. Там сейчас почти свободно, только у третьего дома…
— Направо лучше повернуть, я тоже вижу, — закивал Алексей, оживляясь. — И наших много по пути.
— Ну. Почему никто не рванул спасать трактир — недоумеваю, как будто не охотники. Но это уже потом буду спрашивать. Всё, давай, бегом, пока новые твари не нарисовались!
Я повернулся и выглянул в пролом, но увидел не то, что было за ним. Всё затмило видение куда более важное и страшное, чем всё, что я только мог представить. Это была сцена, которую кто-то увидел буквально краем глаза, но меня она триггернула не хуже дефибриллятора.
Санкт-Петербург. Дворцовая площадь. Стоящее посреди новоприбывшее яйцо с раскрытой дверью. Кипящая вокруг него битва всех со всеми.
И Кощей.
Невесть каким образом выживший, неизвестно какими милостями судьбы не попавшийся ни охотникам, ни тварям.
Кощей полз. Ноги у него не шевелились, но руки работали, и на руках он полз к яйцу. Протянул одну руку и схватился за порог.
— Ну, нахрен! — заорал я к великому недоумению Алексея, Фёдора и завсегдатаев Фёдора.
Секунду спустя я уже бежал к яйцу. Но не успевал. Отчаянно не успевал! Мой «якорь» оказался слишком далеко, Кощей уже вполз внутрь яйца.
Я бежал, как никогда в жизни. Быстрее билось только моё сердце. Сердце, сердце, сердце, нет, нельзя, нельзя допустить, нет!
Ослепительно яркий свет хлынул из двери в яйцо, и я зарычал. Поздно. Всё с самого начала пошло через задницу. Я слишком привык, что судьба мне благоволит. Надо было постараться получше, придумать план потолковей… Но как можно было планировать, когда никто понятия не имел, что тут будет в действительности⁈