Переместился я в той же одежде, в которой завтракал. Даже камзол на рубаху не накинул, не говоря уж о меховом плаще. Не подумал как-то. Но холодно мне не было.
То есть, было, сейчас я это отчётливо вспомнил — в первые несколько секунд. А потом организм как будто переключил внутри себя настройки. Адаптировался под температуру окружающей среды. То есть, получается, мне в моём нынешнем ранге мороз нипочём? И даже делать для того, чтобы не мёрзнуть, ничего не надо?.. Круто, блин! Надо будет на досуге ещё в настройках покопаться. Хрен меня знает, что я ещё могу. Вдруг танцевать научился, на радость Катерине Матвеевне?
— Ой.
У деревенского колодца возились пацан лет десяти и девчонка постарше, поднимали ведро. Увидев меня, аж ворот крутить перестали. Уставились во все глаза на дяденьку, в двадцатиградусный мороз шагающего по дороге в одной рубашке.
— Что? — спросил я. — Закаляюсь. Не пытайтесь повторить в домашних условиях. Это я — охотник. Мне можно. — Отодвинул детей от ворота, принялся крутить, поднимая ведро. — Вот что, отроки. Где-то в этой деревне девочка живёт, которой крысы лицо подрали. Знаете такую?
Глава 26
Дети дружно закивали.
— Знаем, а как же!
— Который её дом?
— Во-он тот. По соседству с нашим.
— Ну, отлично. Как раз и санки вам дотащу.
На деревянных санках стояло два ведра. Пока я переливал в них воду, пацан топтался рядом со мной, а девчонка кинулась бежать по улице.
— Сте-еша! — донеслось до меня. — Стешка! Выходь скорее! Тут господин граф охотник тебя ищут!
Стеша не заставила себя долго ждать. Не успел я завезти санки со стоящими на них вёдрами во двор, где жили брат и сестра, как из соседнего дома выскочила знакомая девчонка. В платье, платке и валенках. За девчонкой бежала молодая женщина.
— Стеша! Стешка, ты куда⁈ Стой, оглашенная!
Стеша мать не слышала. Она неслась ко мне. Глаза сияли.
— Лечи!
Остановившись передо мной, Стеша сдёрнула с головы платок. Повернулась искалеченной стороной. Я вытянул вперёд руку.
Исцеление. Шрамы исчезли почти мгновенно, как не было. Подружка, позвавшая Стешу, ахнула и схватилась за щёки. Мать, подбежавшая к нам, узнала меня и изумленно остановилась поодаль.
— Ну? — поторопила Стеша. — Лечить-то будешь?
— Так всё уже. Вылечил.
Стеша посмотрела недоверчиво и схватилась за лицо — в том месте, где были шрамы. Ничего, кроме гладкой кожи, не нащупала и взвизгнула от радости. Бросилась ко мне. Роста, чтобы меня обнять, ей не хватало, я наклонился и взял девочку на руки.
— Долго ты, — с упреком сказала Стеша. — Я жду-жду! Лето ждала, осень. Уж и зима наступила — а тебя всё нет. Грушка со Стёпкой надо мной смеялись, — она метнула сердитый взгляд на соседей, брата и сестру, те отвели глаза. — Говорили, что не придёшь ты! И мамка с батей так же говорили, и бабка Матрёна. Что ты теперь важный охотник стал, про меня думать забыл. А я не верила и всё равно ждала.
— Погоди. Как ты сказала? «Верила»? «Матрёна»?
— Ага! — Стеша заулыбалась. — Я же тебе обещала, что «р» говорить научусь! Вот и научилась.
— Умница. И правильно делала, что ждала. Одна барышня целого принца дождалась, на корабле под алыми парусами. Хотя ей тоже никто не верил, и все смеялись. Но ты круче неё! Ты не просто ждала, а ещё и «р» говорить научилась. Теперь уж точно от женихов отбоя не будет.
Стеша засмеялась.
— А ты где был так долго?
— Да в общем-то не сказать, чтоб далеко. Просто других дел много было.
— Каких?
— Тварей убивал.
— Убил?
— Ага.
— Всех?
— Почти. Немного осталось.
— Это хорошо, — рассудила Стеша. — А когда ты всех тварей убьёшь, что делать будешь?
— Ой, не спрашивай. Вот уж кому не приходится задумываться, что делать, так это мне. Меня дела сами находят.
Яйца на дворцовой площади не было. Я кивнул, нисколько не удивившись. Молодец Разумовский. Если б у меня возле усадьбы такую полезную штуку бросили без догляду — я бы тоже прибарахлил. Ну что сказать — хорошее подспорье местным. Если технологии освоят, значит, и прогресс пойдёт быстрее. И качественнее. А прогресс — это хорошо, это радостно. Главное, чтобы в нужную сторону шёл.
Не думали не гадали инопланетные твари, что не только не завоюют Землю, но ещё, по итогу, оставят её с плюшками. Конечно, убитых не вернуть, уничтоженные культуры полностью не возродить, и это хреново. Но мы победили, а значит, мы сильнее. Сильнее тех тварей, что ещё недавно казались непобедимыми.