- Начинайте, - сказал Авель.
Пауза.
- Я передам халифу, - ответил связной.
Авель неуклюже выключил телефон одной рукой и убрал его в брючный карман. Потекли долгие секунды ожидания. Его рука на рычаге заметно подрагивала.
Внезапно пол под его ногами ощутимо дёрнулся. Даже сильнее, чем он ожидал. Это взорвался храм неподалеку от его домашней лаборатории. Таких взрывов должно было быть множество по всему миру. Достаточно, чтобы Он на секунду отвлёкся. Хотя бы на секунду.
Авель дёрнул рычаг. Какие-то механизмы по-над стенами его комнаты сдвинулись, секретный контур замкнулся и заработал генератор аноматерии.
Комната с частью стен с вмонтированным в них тайно изобретённым Авелем проводником отделилась от дома и поплыла вверх. Точнее, Земля, не имея никакого влияния на аноматериальную клетку Авеля, стала удаляться по своей орбите.
Получилось.
Авель, разумеется, всегда верил, что все его расчёты верны, но убедиться в этом собственными глазами - не шло в сравнение ни с каким кайфом в его жизни. Он пока ещё не смел верить и праздновать, он только стоял, застыв, и смотрел, как мимо проносились облака и становилось всё ярче от надвигающейся полосы ионизированного озона. Дрожа от неутихающего возбуждения, Авель стоял в своей «клетке Каина», в Клети, и наблюдал, как отступает океан света перед мраком космоса.
Ещё не совсем осознанное (так, всего лишь ранний отголосок), но уже начало приходить ощущение невероятной, абсолютной, всепоглощающей свободы. Немного похожая на это чувство радость посетила Авеля, когда он получал аттестат из рук недовольного его уходом директора интерната. С немного похожим чувством торжества он получил выписку из банка с указанием суммы премии после уплаты налогов. А ещё, когда впервые он смог убедиться в том, что купил халифа с потрохами. Не в прямом разговоре, нет, им нельзя было встречаться, но вот когда халиф выполнил то, что Авель приказал ему через связного (лишившись кругленькой суммы, конечно), тогда Авель понял, что он на пути к успеху. Был, правда, ещё один фантастический персонаж, с которым пришлось общаться, но радости после беседы с ним не возникало. Однако было понимание своей власти. Да, но перспектива командовать кем-то никогда не прельщала Авеля. Свобода - вот то единственное, чего он всегда желал.
И, похоже, наконец-то своего добился.
Авель обошёл клетку по кругу, убедился, что всё исправно работает, аноматериальное поле прекрасно держится. Кроме генератора был ещё и двигатель для ускорения. Земля удалялась довольно быстро, но не так, как хотелось бы, и Авель включил мотор.
И тут Он его обнаружил.
Огромное лицо Господа сделалось видимым и приблизилось к Клети. Господь заглянул внутрь. Авель посмотрел на своё отражение в черноте зрачка. Было не по себе, но Авель оставался уверен в своей безопасности.
Господь немного отодвинул лик и ткнул пальцем между переборками Клети. Невидимое поле не пустило палец внутрь. Клеть даже не шелохнулась, продолжая свободный путь.
Господь отодвинулся для размаха, и тут же гигантский кулак с огромной скоростью и, надо полагать, силой обрушился на Клеть. Никакого эффекта. Господь разбежался по ионосфере и толкнул клетку плечом, но лишь отпрянул в другую сторону.
Клеть улетала из солнечной системы. Мимо проносились астероиды. Уменьшающаяся звёздочка догорала дрожащей свечкой за упокой Земли.
Господь вдруг уменьшился до размеров Авеля и просто стал в проёме Клети, как посетитель, ожидающий взгляда из дверного глазка.
- Привет, - сказал Господь.
Авель промолчал, но подошёл к Господу вплотную. Всё-таки было дико любопытно, от Кого он убегал такой огромной ценой. Доказать-то Его существование он доказал, но вот воочию ещё не лицезрел.
- Что происходит, Авель? - спросил Господь.
Авель коротко пожал плечами:
- Не обращайте на меня внимания, пожалуйста. Я буду изгнанником и скитальцем. Меня как будто и не было.
Господь деланно удивился:
- Да что ты? А кто тогда переполошил человечество своими доказательствами? То «пустяками» не назовёшь.
Авель скромно добавил:
- Я ещё и халифат вооружил. Как вам мой прощальный подарок? Я, кстати, не знаю: сколько церквей взорвали? Много?
Господь слегка сдвинул брови:
- Достаточно, чтобы по погибшим плакали тысячи близких.
И вдруг на Авеля нашло. Годы сдерживаемого гнева и возмущения вдруг прорвали плотину вынужденного замалчивания и неискренности. Язык Авеля, как и всё его существо, вдруг почувствовал свободу и развязался. Эмоции накрыли его с головой, и он дал волю агрессии: